Давай ограбим банк. Елизавета Бута

видит вывеску с логотипом нужного банка. Он расположен через дорогу от больницы. С сожалением выбрасываю сигарету и плетусь вслед за ним.

      – Ты могла бы подождать на лавочке, – бормочет он.

      – Размечтался. Там кондиционер.

      Когда мы уже заходим в разъехавшиеся перед нами двери, нас обдает спасительной прохладой кондиционера. Через минуту здесь становится холодно, а через две я покрываюсь мурашками, но мысль об удушающей жаре на улице заставляет меня терпеть холод и даже радоваться ему.

      Я иду в очередь к соседнему банкомату. Здесь очень много народу. Этот банк славится своим лояльным отношением к кредитам на лечение. Мне отец рассказывал. То есть отношение у банка самое обычное, но благодаря этой своей рекламе лояльности он получил почти полное освобождение от налогов. На рекламу лояльности к кредитам ушло такое дикое количество денег, что ставки по ним пришлось повысить. Впрочем, если бы ставка была 100 % в месяц, у специалистов по кредитам все равно не было бы недостатка в клиентах. Здесь продают надежду на жизнь. Шанс на выигрыш. Это дорогого стоит.

      Каждая жизнь имеет свою цену. Если по-честному и без излишнего пафоса. Здесь все дело в лотерее. Надежда на жизнь бесценна. Семьи безнадежно больных берут кредит на лечение намного реже, чем те, чей шанс на выигрыш один к миллиону.

      Владелец этого банка – друг отца. Он каждые выходные к нам приходил, когда я в школе училась. Обычный такой мужчина лет сорока, немного пересмотревший, правда, фильмов про мафию. Он фанат очень дорогих костюмов и часов. Когда я уехала учиться в колледж, он стал носить шляпы. Есть подозрение, что сейчас он уже курит сигары и завел пару леопардов, которых поселил в подвале.

      Очередь к банкомату состоит из трех человек, но кажется, что я стою в ней целую вечность. Сейчас снимает деньги пожилой мужчина на пороге пенсии. Судя по скорости нажатия на кнопки, он делает это впервые. Передо мной в очереди еще женщина с собачкой в руках и девушка в коротком белом сарафане. Чтобы как-то отвлечься от ненависти к человеку, который сейчас снимает деньги с карточки, оглядываюсь по сторонам.

      Здесь очень гнетущая атмосфера. Сотрудники банка тут, наверное, особенно циничны. Каждый день они приходят на работу. Выпивают чашку кофе. Смеются над какой-нибудь забавной картинкой в Инстаграме и садятся на свое рабочее место: «Здравствуйте. У вас умирает дочь, но ежемесячный доход ниже 15 тысяч евро в месяц? Простите, но мы не можем вам помочь. Да мне все равно, что вы готовы продать свою почку. Нам она без надобности. Всего хорошего». И так они говорят по десять часов в день.

      Желая найти подтверждение своим мыслям, начинаю прислушиваться к разговору за перегородкой. Голос одного кажется знакомым.

      – … Простите, но мы не можем вам помочь, – выносит страшный вердикт менеджер по кредитам.

      – То есть как не можете? – взрывается парень за перегородкой.

      – Послушайте, – слышу уставший и совсем не циничный голос менеджера, – по бумагам вы не являетесь опекуном или официальным представителем.