Давай ограбим банк. Елизавета Бута

спрашиваю я, с силой прижимая пальцы к переносице. Тупой жест, особенно если третьи сутки не спишь.

      – Ладно, сам справлюсь, – машет рукой маньяк. Я с трудом поднимаюсь с водительского кресла и выползаю из автобуса. Вот здесь-то жара и придавливает меня к асфальту. Дышать реально трудно. Помню, когда мать нас с сестрой потащила в Индию, была такая же погода. Когда вышли из аэропорта, мы с Бонни буквально согнулись от этого воздуха. Он был как расплавленное железо. Воздух как орудие пытки. Индия навсегда осталась в моей памяти синонимом ада. Судя по всему, дело не в Индии, дело в памяти.

      Я хлопаю себя по карманам в поисках сигарет. Точно помню, что в пачке еще три оставалось, только где пачка-то?

      – Держи, – тихо говорит девушка с рюкзаком. Та, которой я купил кофе пару часов назад. Просто хотел, чтобы она меня запомнила. Странное желание. Знаю. Сейчас она безучастно разглядывает то, как суетятся люди возле автобуса. Значит, кроме рюкзака у нее ничего с собой нет. Путешествует по Европе налегке. Не люблю путешественников. Я их не понимаю. Куда они едут и зачем?

      – Спасибо, – говорю я по-английски и вытаскиваю пару сигарет. – Берлин конечный пункт, или дальше едешь?

      – Конечный, наверное, – она растерянно кивает и оглядывается по сторонам. Кажется, что она не знает, зачем сюда приехала, и хочет обратно в автобус. Ей не нравится этот город. Мне тоже. У нас много общего.

      – Если бы мог держаться на ногах, предложил бы показать тебе город, – говорю я.

      – Не надо, я найду дорогу до Унтер-ден-Линден, – улыбается она. – Оригинальная татуировка, – она указывает на клубок змей на моей руке. Одна из первых работ Бонни. Она долго тренировалась на мне, прежде чем «перейти на настоящих людей».

      – Моя сестра художница, – зачем-то говорю я.

      – Видимо, талантливая, – кивает она и отходит от меня. Так, будто боится. Меня часто люди опасаются. Не знаю почему.

      Ленц вытаскивает последний чемодан из багажного отделения и с трудом закрывает двери.

      – Он мне серийного убийцу напоминает, – как можно тише говорит она.

      – Поверь, ты не оригинальна, – усмехаюсь я.

      К нам подбегает маньяк-напарник. Девушка тут же вежливо отходит в сторону и начинает кому-то звонить. Воздух, на время отступивший от своего коварного плана по завоеванию Берлина, вновь начинает гореть и плавиться. Черт возьми, это Берлин, а не Индия. Почему здесь так жарко? Именно сейчас?

      С напарником мы проходим в диспетчерскую и по очереди расписываемся в журнале. Потом подписываем пару бланков. Еще полчаса, и можно будет вздохнуть свободно. Я вспоминаю о сегодняшнем плане на день и непроизвольно морщусь. Так не должно было случиться.

      – Как у тебя дела? – спрашивает женщина-диспетчер. Элен. Худая блондинка лет сорока с очень грустными глазами. Она внимательно изучает все квитанции, а потом пристально смотрит на меня.

      – Все хорошо, – говорю я и поворачиваюсь к двери. За деньгами нужно будет прийти вечером. Я получаю сдельно, за каждый рейс. То есть за два рейса сразу. Берлин –