Война над бездной. Баир Владимирович Жамбалов

у меня на глазах вот так и вырос стол, и стулья, и эти роботы, я их сначала за людей принял, и эта еда, бууза, чай, как самая настоящая…

      – Баир, ты находишься в доме с подвижным дизайном, в доме окружающего разума, сутью которого является нейрональный квантовый компьютер…

      – Да, как-то понять мне трудно. Ариндалия, скажите мне, пожалуйста, кто вы?

      – А как ты думаешь?

      – Богачи, олигархи какие-нибудь…

      – В, общем-то, по сути ты прав в своих догадках. Мы богачи, можно сказать и так, олигархи…

      – Я смотрел по телевизору дома этих олигархов. Такие огромные виллы, и яхты показывали по телевизору, целый корабль большой, как будто эсминец. Но такой дом не видел…

      – Да, такой дом не покажут по телевизору, – задумчиво говорила красавица, – он единственный под небом этого мира…

      Ему оставалось лишь кивать в знак ли согласия, как-то понимая, что остальные олигархи ещё не завелись такими домами. Однако ж, сколько рублей, долларов, евро может стоить такой дом?

      – Ты как себя чувствуешь в эту минуту? – спрашивала красавица, вот так сразу переведя разговор на совершенно другую тему.

      – Нормально, – отвечал он тихо, смущённо, с утра, с приходом, нашествием на его голову, можно так сказать, всех этих невероятностей, начиная со знакомства с таинственной незнакомкой, что продолжилось чудесами такого технико-технологического порядка, да и вдобавок с воздействием дорогих медикаментов, он чувствовал себя более, менее сносно.

      – Вид у тебя болезненный. Я хорошо знаю человеческий организм, анатомию, физиологию, и потому мой взгляд, как рентген на фундаменте моих знаний, – говорила она таким тоном магически обвораживающим, в котором присутствовала этакая всесильность убеждения истиной.

      Да, говорила всё та же таинственная незнакомка именем Ариндалия, совсем не так, как говорят его, её сверстницы, частенько жонглируя словами неподобающего свойства, в которых иногда и проскальзывают жаргоны блатоты, вперемешку со словами, никак не одобренные цензурой. И это ему нравилось, и вряд ли стоило ему уклоняться от истины, уж правду, так правду, ибо, что терять-то ему.

      – Да, я болею, у меня неизлечимая болезнь. Меня выписали из больницы умирать. Мог бы там умереть, но я сильно попросил одного родственника помочь мне умереть дома. И он помог, дал мне лекарства, немного продержаться на этом свете.

      – Но ведь всё это не бескорыстно. Я имею в виду возможность умереть дома и лекарства…

      – Конечно, не бескорыстно. Вчера ездил с родственником в нотариус. Мою квартиру, она досталась мне по наследству от родителей, переписали на него.

      – И сколько комнат в квартире?

      – Двухкомнатная, благоустроенная…

      – Да, для среднего класса неплохая недвижимость, а для бедноты это роскошь, я не имею в виду тех, кто за чертой бедности.

      Он согласно закивал, действительно, квартира родителей, которых потерял по жизни, была для него единственной роскошью, с которой он расстался без всякого сожаления. Чего уж