Учат в школе. Елена Петрова

и Соловецкий лагерь называют русской Голгофой.

      Можно быть не очень хорошим человеком, Мусин, можно во всем находить повод для веселья, но у нашей страны есть своя история, своя память, которая остается в генах каждого русского человека. Эта память есть и в тебе, Мусин, ты не безродный щенок, ты не подзаборник. В тебе, Дима, тоже бьется кровь твоих предков, будь же достоин этой памяти.

      Лена замолчала. Класс затих. Звонок с урока вывел всех из оцепенения.

      – Что ж, Мусин, ты можешь быть доволен. Урок ты сорвал. Можете идти. Домашнее задание остается прежним.

      Лена взяла журнал и вышла из класса первой.

      Заговорила Леся:

      – Вообще-то, Димон, ты вел себя как полное говно. Ты сам-то это понимаешь? Елена нормальная, она с нами считается, разговаривает, как со взрослыми, а не морали читает. Какого хера ты вылез?

      – Иди в жопу, – огрызнулся Мусин. И без тебя самому тошно.

      *****

      Галина Степановна вышла из школы в прекрасном настроении. Даже хмурое небо его не испортило. Галя уже успела познакомиться с молоденькими учительницами из начальной школы, ходила к ним на чаепития, а с веселой симпатичной Ольгой Павловной так подружилась, что та принесла ей новую «Бурду». Галя на переменке быстренько пролистала журнал и обнаружила там выкройку просто сногсшибательной юбки. Простая, серая, по фигуре спереди, юбка имела сзади плиссированный хвостик, который добавлял вещи пикантности, столь необходимой каждой моднице. В общем-то, по крою все было понятно. Загвоздка была в одном: как вшить этот хвостик, чтобы складочки расходились, как на картинке. Поэтому Галя спешила домой, чтобы полностью сосредоточиться на обновке.

      – Галчонок, руки мой, будем обедать, у меня все готово.

      Мама была дома, а значит, тратить время на уборку было не нужно.

      – Мама, помнишь, у нас оставалась ткань такого мышиного цвета? Где она?

      – Тебе зачем?

      – Хочу юбочку себе сварганить.

      – «Бурду» новую раздобыла?

      – Да, смотри, какая прелесть.

      Галя раскрыла журнал и показала юбку матери.

      – Очень симпатичненькая. Помочь?

      – Конечно, ты же хочешь, чтобы твоя дочь была самой красивой?

      – Ты у меня и так самая красивая.

      Галя быстренько пообедала и, расстелив на полу выкройку, занялась юбкой. Свои мерки она знала наизусть, поэтому кроила сама. А вот шитьем занималась мама: у нее это получалось и лучше, и качественнее. Когда юбка была сметана, Галя посмотрела на часы.

      – Мама, я пойду спать, завтра вставать рано. Дошьешь?

      – Постараюсь, но не обещаю. Что-то голова разболелась.

      – Ну, мамочка, ну, пожалуйста, дошей, так хочется надеть ее завтра. Пожалуйста.

      – Ладно, постараюсь.

      *****

      Разговор с ребятами не выходил из головы Елены Георгиевны. Она не знала, правильно ли было вообще заводить его, опыта работы не хватало, да и спросить было не у кого. Она чувствовала, что затронула этим разговором слишком тонкие сферы,