Учат в школе. Елена Петрова

что пространство сделано из коридора

      и кончается счетчиком. А если войдет живая

      милка, пасть разевая, выгони, не раздевая.

      Не выходи из комнаты: считай, что тебя продуло.

      Что интересней на свете стены и стула?

      Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером

      таким же, каким ты был, тем более – изувеченным?

      О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову

      в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу.

      В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной.

      Ты написал много букв; еще одна будет лишней.

      Не выходи из комнаты.

      О, пускай только комната догадывается, как ты выглядишь.

      И вообще инкогнито эрго сум,

      как заметила форме в сердцах субстанция

      Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция.

      Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.

      Не выходи из комнаты!

      То есть дай волю мебели, слейся лицом с обоями.

      Запрись и забаррикадируйся

      шкафом от хроноса, космоса, эроса, вируса.

      «Сайгон» – место тусовки ленинградских неформальщиков – и раньше притягивал Лену. Ей казалось, что именно там сосредоточилась настоящая жизнь, полная тайных знаков и смыслов, где постигаются основы человеческого бытия и мироздания. Но ей, хрупкой домашней блондинке, путь в эту жизнь закрыт. И вдруг – вот так просто – «по чашечке кофе»…

      С чашечки двойного эспрессо все у них и началось.

      Она говорила дома, что осталась у подруги готовиться к лекциям, а сама спешила к Сергею на Петроградку, чтобы слушать его, любить его, боготворить его. Он стал для Лены источником жизни. Он открыл ей мир запрещенных книг, имен и фильмов, мир запретных плодов. И эти плоды были так же сладки, как его объятия в бурные ночи любви.

      Сергей мнил себя художником. Молодым, талантливым, непризнанным. Он закончил художественную школу, но провалил экзамены в Муху. Отслужил в армии, устроившись оформителем при отцах – командирах, и, вернувшись домой, понял, что работать на заводе не хочет, а хочет рисовать – писать полотна. Странно, но судьба улыбнулась ему: его приняли на работу в ДК «Красный октябрь» на ставку художника – оформителя. Оклад небольшой, но в его распоряжении оказалась мастерская, где он мог творить… что хотел и когда хотел. В довесок, правда, принудили вести детский кружок рисования два раза в неделю, но это были уже мелочи.

      В Лене Сергей искал чистоту и искренность, которую сам давно утратил. Она вступила в его жизнь музой, превратившись со временем в няньку – домработницу. Когда они поженились, яркие искры ее голубых глаз еще играли светлячками по квартиру. Но постепенно светлячки гасли, искры пропадали, вокруг накатывал мрак. Муза исчезла. Лена превратилась в обычную стерву – жену, которая просит денег и требует внимания. С творчеством не задавалось. Сергей начал пить. По-настоящему. На вокзалах. Со случайными знакомыми. На улицах. В подъездах. Несколько раз он пытался привести собутыльников домой, но Лена стояла насмерть: не пущу. Он начал скитаться