В потоке поэзии. Книга 1. Анатолий Арестов

не хлещет морозной струёй.

      Вышел поджарый волк длинноногий,

      Как и откуда, знать не могу!

      Только от страха не слушались ноги,

      Чувство такое, словно в бреду.

      Врать не могу, что со мной сотворилось,

      Вам не слукавлю нежным словцом.

      Сердце потоком кровь разносило,

      Как никогда был открыт пред Творцом!

      Длилась секунды такая картина,

      Волк в дальний лес через степь побежал.

      Смерть пролетела близко, но мимо,

      Вновь вспоминаю душевный накал.

      Выбор.

      В мире, насыщенном духом свободы,

      выбрать единственный, собственный путь,

      точно понять, какой ты породы,

      двигаться прямо, не ждать, не свернуть,

      сложно конечно. Но сердце и совесть

      могут помочь в предстоящей борьбе!

      Может напишешь великую повесть,

      может наивно поверишь судьбе…

      Выговор ветру.

      Шумящие ветры, оставьте в покое

      замёрзшие ветви берёзы родной!

      Зима-негодяйка, ну что же такое?

      Зачем ты смеёшься над их наготой?

      Осень раздела пред самым морозом,

      листья поспешно в чулан убрала —

      это здоровью прямая угроза!

      Что вытворяете? Что за дела?

      …ветер затих, за окном потеплело —

      видимо, кто-то услышал слова!

      Лёгким движением белого тела

      молча кивнула берёзонька: «Да!»

      Выспалась, милая?

      Утром упала на листья роса,

      Белым налётом прохладной воды,

      Скрыла зелёные степи глаза,

      Но не смогла лишить красоты.

      День не спешил наступать на земле,

      Тонким лучом пробираясь в постель,

      Трав, отдыхавших, на ранней заре,

      Вызвал пернатых тревожную трель.

      Ветер коснулся любимых волос —

      Прядей ковыльных, словно рукой.

      «Выспалась, милая?» – лёгкий вопрос

      Тихо парил над равниной степной.

      Где мама молилась…

      Дрожащий огонь свечи одинокой

      лампадными бликами прыгал в ночи,

      в покошенном доме, заросшем осокой,

      в деревне глухой, где селились грачи.

      Дрожащий огонь перед ликом Марии

      приглядывал сверху за нежной душой

      сынка, что на бойню, в Чечню, отвозили,

      сынка той старушки послали на бой.

      Дрожал огонёк не от скрипнувшей дверцы,

      он чувствовал мамы родного сынка,

      он чувствовал страх, зародившийся в сердце,

      он чувствовал злобу немого врага.

      Дрожал огонёк от обилия злости,

      запущенной демоном, в лоно войны.

      Огонь не святой – поедающий кости,

      огонь, ужасающих пуль, сатаны.

      Дрожащий огонь свечи одинокой

      вымаливал душу родного сынка

      из храма-домишка, где дворик с осокой,

      где мама молилась, где мама ждала…

      Геометрия города.

      Угольники окон,