Дюна. Фрэнк Герберт

сказал он.

      – Кулл вахад! – воскликнула старуха, строго глянув на Джессику.

      – Я не говорила ему об этом, Преподобная, – пожала та плечами.

      Преподобная Мать вновь обратила свое внимание на Пола и ответила:

      – Ты понял это по удивительно малому числу признаков. И в самом деле политика. Вначале школу Бинэ Гессерит направляли те, кто видел нужду в нити, связующей человеческие дела. И они поняли, что такой нити не будет, если не отделить людей от зверей… и еще – если не вывести породу.

      Внезапно слова старухи словно расплылись, потеряли для Пола свою резкость. Он почувствовал, как они оскорбили его инстинкт правды, так называла это его мать. Не то чтобы Преподобная Мать лгала ему. Она явно верила в собственные слова. Здесь крылось нечто глубокое, родственное его ужасному предназначению.

      Он сказал:

      – Моя мать говорит, что в школах Дочерей Гессера ученицы не всегда знают своих предков.

      – Все генетические линии зафиксированы в наших анналах, – ответила старуха. – И твоя мать знает, что она или родом из Дочерей Гессера, или же ее происхождение приемлемо для нас.

      – Но почему же она не должна знать, кто ее родители?

      – Некоторые знают… Многие – нет. Возможно, ее хотели скрестить с близким родственником, чтобы зафиксировать какую-нибудь генетическую доминанту. У нас может быть много причин.

      И вновь Пол не почувствовал правды в ее голосе.

      – Вы много берете на себя, – сказал он. Преподобная Мать с удивлением глянула на него:

      «Не послышалось ли мне осуждение в его голосе?»

      – На наших плечах тяжкий груз, – отвечала она. Пол все более и более приходил в себя после испытания. Обратив к старухе испытующий взор, он спросил:

      – Вы сказали, что я, быть может… Квизац Хадерач. Что это? Гом джаббар в человеческом обличье?

      – Пол, – сказала Джессика, – нельзя разговаривать таким тоном с…

      – Я сама управлюсь, Джессика, – вмешалась старуха. – А теперь, отрок, что ты знаешь о зелье ясновидения?

      – Вы принимаете его, чтобы усилить способность распознавать ложь, так рассказывала мне мать.

      – Ты когда-нибудь видел ясновидящую в трансе?

      Он качнул головой:

      – Нет.

      – Зелье это опасно, – сказала она, – но позволяет многое постигать. Когда ясновидящая вкусит его, она может заглянуть во многие уголки собственной памяти… в память своего тела, и мы далеко заглядываем в прошлое… но только путем женщины. – В голосе ее послышалась печаль. – Но есть и такое место, куда не смеет заглянуть ни одна ясновидящая. Оно отталкивает нас, ужасает. Сказано, что однажды придет мужчина и обретет с помощью зелья внутреннее зрение. Он заглянет, куда мы не смеем: и в мужское, и в женское прошлое.

      – Это и будет ваш Квизац Хадерач?

      – Да, тот, кто может быть одновременно во многих местах, Квизац Хадерач. Многие мужчины пытались… многие, но безуспешно.

      – И всех, кто рискнул попробовать, ждала неудача?

      – Нет,