Дюна. Фрэнк Герберт

капкан. Ты ведь и сам знаешь это.

      – Чтобы одолеть герцога Лето, одного капкана мало, – произнес он. Что тоже было правдой.

      – Быть может, я напрасно так боюсь за него, – сказала она, – он ведь блестящий тактик.

      – Нас вырвали с корнем, – проговорил он, – потому-то нам и не по себе.

      – Кроме того, выкопанное растение легче убить, – ответила она, – надо просто пересадить его во враждебную почву.

      – А почва и в самом деле враждебная?

      – Когда здесь узнали, сколько человек привез с собой герцог, начались водяные бунты, – сказала она. – Они прекратились, только когда мы дали понять, что ставим новые ветряные ловушки и конденсаторы, чтобы уменьшить нагрузку на старые.

      – Воды здесь хватает, лишь чтобы поддержать жизнь человека, – сказал он. – Все понимают – воды немного, и, если придут пить новые люди, цены подскочат и бедняки умрут. Но герцог справился с ситуацией, и эти бунты не вызвали постоянной враждебности.

      – А еще охрана, – сказала она. – Охрана повсюду. Со щитами. Куда ни глянь – их мерцание. На Каладане мы жили иначе.

      – Придется привыкать, – сказал он.

      Но Джессика твердым взглядом глядела в окно.

      – Я предчувствую смерть, – сказала она. – Хават засылал сюда свой авангард, батальон за батальоном. Охрана снаружи – это его люди. Из сокровищницы без нужных обоснований изъяли крупные суммы. Объяснение может быть только одно: подкуп высокопоставленных лиц. – Она покачала головой. – По следам Сафира Хавата следуют смерть и обман.

      – Вы несправедливы к нему.

      – Несправедлива? Да я же хвалю его! Во лжи и смерти наша единственная надежда. Просто я не могу обманываться относительно его методов.

      – Вам надо бы… больше времени уделять делам, – сказал он. – Не позволяйте себе отвлекаться на подобные скверные…

      – Делам! А что, если они-то и занимают большую часть моего времени, Веллингтон? Я секретарь герцога, и каждый день приносит мне новые причины для опасений… он даже и не подозревает, что я понимаю их. – Она стиснула зубы и выдавила: – Иногда я даже задумываюсь, что, когда он выбирал меня, нужнее всего ему была моя подготовка Дочери Гессера.

      – Что вы имеете в виду? – Ее циничный тон, горечь в ее голосе, которой он раньше никогда не слышал, заинтересовали его.

      – А ты не думаешь, Веллингтон, – спросила она, – что использовать секретаря, который тебя любит, намного практичнее?

      – Ну, это недостойная мысль, Джессика.

      Упрек этот без размышлений сорвался с его губ. Как именно герцог относился к своей наложнице, сомневаться не приходилось. Надо было только проследить, какими глазами он глядит на нее.

      Она вздохнула:

      – Ты прав, мысль действительно недостойная.

      Джессика вновь обхватила себя руками; вложенный в ножны крис прижался к ее плоти, напомнив о еще не определившейся судьбе, которую он знаменовал собою.

      – Скоро здесь будет большое кровопролитие, – сказала она. – Харконнены