Дюна. Фрэнк Герберт

впервые ему пришла в голову мысль, что и он сам, быть может, является всего лишь крохотной частицей колоссально сложного и запутанного замысла, непосильного для его ума.

      Остановившись рядом с ним, Джессика сказала:

      – С каким восхитительным самозабвением спят дети!

      Он механически ответил:

      – Если бы взрослые умели расслабляться, как дети…

      – Да.

      – И когда же мы теряем эту способность? – пробормотал он.

      Джессика глянула на него, уловила странные интонации, но мыслями она была еще с Полом… теперь в его обучении возникнут новые трудности, вся жизнь его полностью переменилась… полностью – не такую жизнь они с герцогом когда-то замыслили для него.

      – Да, мы действительно многое теряем, – ответила она.

      Джессика поглядела направо, на горбатый холм, где под ветром трепетали запыленными листьями серо-зеленые кусты, постукивая сухими костяшками ветвей. Непривычно темное небо чернело над холмами, в закатных молочно-белых лучах арракийского солнца окрестности серебрились словно крис, спрятанный на ее теле.

      – Здесь такое черное небо! – пожаловалась она.

      – В том числе из-за недостатка влаги, – ответил он.

      – Вода! – резко сказала она. – Здесь, куда ни повернись, везде не хватает воды.

      – Вода – драгоценная тайна Арракиса, – ответил он.

      – Почему ее здесь так мало? Здесь есть вулканические породы. Мне известно еще с полдюжины возможных источников влаги. Наконец, у планеты есть полярные шапки. Говорят, что в здешних пустынях бурение не удается; бури и песчаные приливы разрушают оборудование быстрее, чем его ставят, даже если прежде до него не доберутся черви. Но тайна, Веллингтон, настоящая тайна, заключается в тех скважинах, что бурят здесь в котловинах и впадинах. Ты читал о них?

      – Сперва тонкая струйка – потом ничего, – сказал он.

      – В этом-то ведь и кроется тайна, Веллингтон. Сперва есть вода, потом она высыхает, и все, больше воды нет. И если пробурить скважину тут же, рядом, результат будет тем же самым: струя высыхает. Интересно, кто-нибудь задумывался над этим?

      – Любопытно, – сказал он. – Вы подозреваете какие-нибудь живые объекты? Разве это нельзя было определить по пробам из скважин?

      – И что же мы должны там обнаружить? Животные ткани… или растительные, конечно, внеземного происхождения? Кто сумеет признать их? – Она вновь обернулась лицом к склону. – Вода сразу же перестает течь, словно нечто закупоривает скважину. Живое, мне кажется.

      – Возможно, причина здесь известна, – возразил он. – Харконнены скрывают почти всю информацию об Арракисе. Быть может, у них соображения, по которым они прячут эти сведения.

      – Какие же? – спросила она. – Потом есть ведь и атмосферная влага, ее немного, конечно, но она есть. И она здесь – основной источник воды, получаемой в ветровых ловушках и конденсаторах. Откуда берется эта влага?

      – С полярных шапок?

      – Холодный воздух несет мало влаги, Веллингтон.