Вуду по-берендейски. Татьяна Валентиновна Супельняк

места, невзирая на слезные уговоры всех мастеров, работающих на тот момент в парикмахерской, но все-таки не сдержалась.

      – А по какому праву Вы читаете мне нотации? – взвилась я. – Или, может быть, Вы мне родным дядей приходитесь, а я просто не в курсе?

      Князь от негодования побагровел и сжал кисти рук так, что пальцы побелели. Я же в свою очередь, глубоко вздохнула, готовясь отразить новые нападки, но тут из-за спинки трона выступила черноволосая красавица с надменным выражением лица, затянутая в темное расшитое крупным жемчугом платье (вот такой наряд стопроцентно соответствовал княжеской чести, на которую напирал Берендей!) и внесла в затянувшуюся сцену некоторое разнообразие.

      – А ведь я неоднократно предупреждала Вас о том, что княжна совершенно отбилась от рук, да Вы меня слушать не желали! – произнесла она низким грудным контральто и с едва заметной укоризной. – Нынче же плоды вашего попустительства – налицо. Конечно, будь у девочки любящая, но строгая мать… – Придав лицу подобающее скорбное выражение, она выдержала многозначительную паузу, – этого бы не произошло. Возможно строптивица станет сговорчивей, если посадить ее на несколько дней в карцер – на хлеб и воду? – По залу раскатился злорадный смех.

      – Ее?

      – Меня?

      Вопросы прозвучали одновременно. Мы с князем уставились на жестокосердую девицу, но та быстро сообразила, что не добилась ожидаемого эффекта, и, мгновенно сориентировавшись в обстановке, пошла на попятный.

      – Простите, я забылась, – с деланным раскаянием произнесла дамочка, склонив голову, – и дабы более не раздражать Вас неосторожными замечаниями, смиренно прошу разрешения удалиться.

      Она склонилась перед князем, однако, на мой взгляд, смирением тут не пахло – скорее уж, притворством. Впрочем, Берендей, кажется, принял спектакль за чистую монету, рассеянным кивком отпустил красотку и погрузился в раздумья (возможно, всерьез рассматривал поступившее от нее предложение). Та ушла с таким гордым видом, будто это именно она здесь Великая княгиня, а все остальные – так, на огонек заглянули (причем, без приглашения).

      Про меня вроде бы забыли. Я уж было начала подумывать, а не воспользоваться ли затишьем, чтобы удрать подальше – пока и впрямь не арестовали и не заточили в темницу? Но поскольку податься в незнакомых хоромах мне было действительно некуда, пришлось остаться на месте. Пауза вновь затянулась, и я не имела представления, что делать дальше.

      – Вообще-то мы с вами не знакомы,– пискнула я и сразу же об этом пожалела.

      – Не притворяйся! – Берендей повысил голос. – Твой бедный отец поседел, пока ты, наконец, объявилась.

      Почему-то он заговорил о себе в третьем лице – наверное, считал, что это усиливает впечатление от сказанного.

      Теряя последнее терпение, я, попыталась вразумить упрямого собеседника:

      – Вы действительно заблуждаетесь: меня зовут Елена, и, поверьте, я оказалась здесь совершенно случайно. – Даже руки к груди прижала для пущей