Последние капли радуги. Алек Янц

обрамление густых чёрных ресниц. Родион ткнул последнюю добавленную аудиозапись и совершенно растворился в переливах глубокого, надрывного, с хрипотцой голоса.

      Как же она прекрасна! Ни одна признанная на эстраде звезда даже близко не сравнится с её талантом и красотой. С самого первого выложенного ролика Иоланты Родион понял, что готов отдать сердце этой невероятной певице, которую он никогда не видел в жизни. Иоланта была его звездой, его недосягаемой мечтой, почти такой же недосягаемой, как освобождение отца, и в те минуты, когда мальчику было очень плохо, он просто закрывал глаза, включал любую запись на её странице и позволял чарующему голосу нести его как можно дальше от этого мира. Порой в видеообращениях девушка называла те места, где она поет сейчас, и каждый раз Родион едва справлялся с желанием немедленно отправиться туда, встать у входа и ждать до тех пор, пока она не выйдет, даже если для этого придется много часов мерзнуть на ветру.

      Останавливало лишь то, что он был слишком стеснителен. А ещё юн.

      – Я вырасту и обязательно найду тебя, – прошептал мальчик, слушая, как певица рассказывает ему (и только ему!) о своей давно ушедшей любви, просит быть для неё защитой и опорой. Родион сдаст экзамены, найдет работу, вытащит отца из больницы, а потом женится на певице, и блестящая корона в густых золотых волосах будет переливаться всеми цветами радуги, когда

      Иоланта, в белом платье, улыбающаяся, встанет с ним под руку в церкви…

      Телефон сердито пискнул, вырывая мальчика из грез.

      – Подписал петицию? Пшли гулять.

      – Нет, Крис. Учиться надо.

      – Родя, ты задротский ботаник.

      – Зато у меня шкала успеваемости выше среднего.

      – :(((

      Больше Кристина не писала, и Родион, признаться, был рад этому. Девочка иногда пугала его своими радикальными взглядами на мир, говоря то, что не следовало бы говорить не только в обществе, но даже самой себе. Может, дело было только в личной паранойе Родиона не у Кристины ведь на запястье браслет с желтым огоньком транслировал ФГК всю её жизнь, не ей при случае грозили желтые стены больницы. Родион отвернулся к окну и закрыл глаза, собираясь оставшуюся дорогу наслаждаться пением Иоланты, но телефон снова предательски пискнул, оповещая о сообщении.

      – Клянусь, я… ох. Уже не клянусь, – Родион торопливо пробежался глазами по тексту и в который раз вздохнул, но так расстроенно, что сидящий рядом мужчина оторвался от телефона и покосился на него с недоумением, – Простите.

      Писала тётя Оля, причём, судя по пропущенным буквам и двум неправильным автозаменам – наспех и не глядя. Здорово. Теперь Родиону расхотелось возвращаться домой.

      У подъезда он чуть не повернул назад, к остановке, но взял себя в руки – соберись, тряпка! Пять пролётов оказались трудными скорее морально, чем физически. За десять лет Родион научился преодолевать это расстояние в считанные секунды, но теперь не торопился,