Сатурналии эры стабильности. Олег Селютов

отзывчивые девушки обычно некрасивые?» – подумал Айвен, но не придумал ничего лучше, как молча кивнуть.

      А молодежь все прибывала. Айвен спешно покинул людное место, вывернув на одну из улиц, радиально расходящихся от площади. Только Айвен завернул за угол здания, как в спину ему ударил плотный электрический звук – густой, выдувающий и без того недостаточно определенные мысли. «Э-э, вовремя я ушел, – обрадовался Айвен. – Пронесло. И они называют это музыкой? Да, странное поколение».

      Действительно, клуб оказался неподалеку. Вход в ночную «Собаку» был украшен приметной вывеской – огромная собачья миска с торчащей из нее костью. Кость неравномерно пульсировала в темноте. Да уж, не пропустишь. Эта вывеска не вызывала у Айвена доверия. «А ты не брюзжи, – одернул себя Айвен, – нашелся тоже ценитель. Что ты в этом понимаешь? Ты в музее когда в последний раз был-то, знаток? А в кино? Отец любил кино».

      Странное дело, но Айвен ощущал какое-то волнение, непонятно откуда оно взялось. Какую-то робость. Он остановился перед дверью и стал рыться в карманах, будто бы забыл что-то… Да что за ерунда! «Стой, – сказал себе Айвен, – ты же взрослый мужик. Возьми себя в руки! В чем дело?»

      – Не знаю, – ответил Айвен. О, давненько он не появлялся, это Айвен-подросток. – Я не знаю, правда!

      – Осмотрись, возьми чего-нибудь и жди, раз пришел уже. Давай!

      Тяжелая черная дверь скрипнула пружиной. В клубе было темно и пахло «газом», этот специфический кисловатый запах удовольствия. Что-то довольно мелодично звенело и брякало – оглядевшись, Айвен заметил в низком потолке черные круги динамиков.

      За стойку Айвен садиться не стал, потому что ему не хотелось торчать на виду в незнакомом месте. Посетителей, впрочем, оказалось немного – может, по меркам москвичей, было еще слишком рано. Худенькая равнодушная девица в строгой белой блузке и черном фартуке приняла заказ. Через минуту перед Айвеном возникли красно-оранжевый жестяной баллон и пластиковое блюдце с булкой, между двумя половинками которой были зажаты лист салата и аппетитный кусок пористого искусственного мяса. Салат оказался настоящий.

      Айвен сделал пару вдохов. Почти сразу забегали по телу знакомые «мурашки», голова стала пустой и легкой, как воздушный шарик. Айвен расслабленно откинулся на спинку стула, приготовившись ждать.

      Время от времени в клуб входили новые люди, но кто-то и уходил, так что «Собака» все время оставалась полупустой. Понемногу Айвен окончательно успокоился. Вытянул ноги под столом (они приятно гудели от долгой ходьбы), а затем вообще снял кроссовки, оставшись в носках – так стало совсем хорошо. Негромкая однообразная музыка не беспокоила, скорее наоборот. Жизнь налаживалась.

      Только Айвен собрался взять второй «газ», как вошла она.

      Айвен невольно подался вперед, нашаривая ногами обувь и собираясь встать, но навстречу девушке уже торопился высокий смуглый