«Сашина философия» и другие рассказы. Протоиерей Алексий Лисняк

чё это за пацан тут? Он чё, соображает в технике?

      – Ага, соображает, – съязвил тот, – это поповский сын, он щас тебя молиться заставит. Он, как и отец его. Всех, ёлки, задолбал: молись да молись.

      Мотоциклист, уцепившийся было за соломинку, ощутил падение зыбких надежд.

      – Хотите, заведется? – не унимался мальчик.

      Несчастный молчал.

      – Ну, давайте помолимся, и заведется! Ну, давайте! Я же знаю, я пробовал. В разных вещах помогает.

      Мотоциклист упорно молчал и начинал злиться.

      – Я вот один раз помолился, так у меня поросенок выздоровел, а мама думала, что помрет.

      Мотоциклист заиграл желваками:

      – Уйди, пацан, уйди от греха…

      Мальчуган не унимался:

      – Ну, давайте помолимся, Бог поможет, Он все умеет.

      – Щас по башке тресну! Чё тебе надо, чтоб ты ушел? – не на шутку рассердился мотоциклист.

      – Вы помолитесь, и я уйду, сразу уйду, – залепетал мальчик чуть не плача.

      – Ну ладно, что делать нужно? – сжалился рыболов.

      – Просто перекреститесь и скажите: «Господи, помилуй и помоги мне, пожалуйста».

      – И все?

      – Да.

      – И отстанешь?

      – Отстану.

      – Ну, ладно.

      Мотоциклист выбросил окурок, махнул крестное знамение слева направо и произнес: «Господи, помилуй и помоги мне, пожалуйста. Всё?»

      – Всё, – Давид улыбнулся.

      – Ну, теперь проваливай.

      – Ладно, я буду проваливать, а вы тоже не задерживайтесь тут и уезжайте.

      – Как же я уеду, автобус только в воскресенье.

      – А вы на своем «Юпитере», его Бог починил. Вот попробуйте.

      Мотоциклист, чтоб отвязаться от прилипучего пацана, встал, «тыркнул» стартер, и… мотоцикл завелся. Не дожидаясь, пока заглохнет, рыбачок вскочил в седло и умчал из села.

      Когда осела пыль, Лукич вышел из сарая, посмотрел вдаль, на большак. Почесал затылок и плюнул:

      – Тьфу, ёлки, чертовщина какая-то.

      Зимнее тепло

      За окошком – холодрыга. Завывает вьюга. Декабрь громоздит в селе сугробы. Забор под окном почти весь утонул в снегу, только несколько кривых штакетин гордо торчат над бескрайней белизной. Временами сельская жизнь полна романтики: в печи полыхают дрова, в трубе поет ветер…

      Сижу у окна, соскреб иней со стекла и любуюсь стихией. На моем столе миска со скользкими опятами – соседка угостила. Долго ловлю вилкой упрямый опенок. Скрипит миска, гудит печь…

      Признаться, дареные грибы всегда уступают во вкусе и, главное, в настроении своим, добытым в лесных походах. Мой приятель все прошлое лето регулярно звонил мне, предлагал выбраться в лес. Я все ссылался на «недосуг», а сам втихую завидовал соседу, который то и дело вечерами выгружал из машины ведра с грибами. Повстречавшись с ним, я частенько пытал:

      – Михалыч, какая добыча на этот раз?

      – Да вот, грузди пошли.

      Позднее снова интересовался:

      – Теперь что, Михалыч?

      – Да вот, успенские начались.

      Лето уже заканчивается, если успенские опята начались. Вот