Наследники Дерсу. Книга 1. Пасека. Геннадий Александрович Исиков

Свет тусклый, и люди голые на столах. Мужики, бабы, всякого возраста. Кто старше, кто моложе. Не то притон какой, не то больница. Сообразить не могу. Отлежался там. Заходят утром женщины в белых халатах, а я со стола встаю – и к ним. Спрашиваю: «Где я?..» В ответ ужас в глазах, вопли, все разом кинулись в двери. В общем, уже в лесхозе допился до чёртиков. Дал матери телеграмму: «Приезжай на похороны сына». Приехала. Какой встреча была, можешь представить. Уговорила директора лесхоза отправить меня лечиться в ЛТП. Полтора года там провёл. Держусь. Вот, Светка помогает, – он кивнул на соседку крепкого телосложения. У её ног, обутых в кирзовые сапоги, лежал топор, обмотанный тряпкой и обвязанный шпагатом. Она застенчиво улыбнулась Сергею, давая понять, что предложение к дружбе состоялось. – Теперь полезными делами занят.

      Титов, мягким баритоном вступив в разговор, невольно заставил прислушаться к своему отработанному голосу командира.

      – Сталин посадкам леса и в войну уделял внимание. Платили по булке хлеба в день, и это когда в Ленинграде люди с голода умирали. Вот цена твоей работы. Ты теперь рабочий государственной лесной охраны, значит, государев человек. И мыслить так должен, а не шалопайничать.

      – А царь-то здесь причём? Или вы о Сталине?

      – Я о государстве. Каждый из нас царь своей судьбы.

      – Так я ж, вот, работаю.

      – А надо так, чтоб свободного времени не оставалось. Завести хозяйство, детей. В войну только за счёт того, что имели, и выживали. Зарплата мизерная. Бедненько жили, конечно, да душами чисты. Вещь какую купить из хвастовства перед соседями – такого не было. Жили весточкой с фронта. Бывало и такое после войны: получат лесники свой мизерный оклад, соберутся в лесничестве да за день и пропьют. Потому как добывали продукты питания своим трудом, с огорода, из тайги. Это после победы над Германией понавезли солдаты жёнам да сёстрам дорогие платья из шёлка, себе костюмы, пододелись. А сейчас лесхозу по разнарядке выделяют костюмы, обувь, платья, джинсы за то, что японцам кедр отводим под вырубки. Будто самим кедр не пригодится или зверь в тайге не нужен стал.

      Сергей вспомнил фамилию водителя: Титов, отец Ани. Вот он какой. И дочь такая же, наверное, серьёзная, с назиданиями. Яблоко от яблони недалеко падает. Какое ему дело до Вовки-бича? Воспитывает как наставник? Наверное, от профсоюза или от партии закрепили присматривать и поправлять при случае. Подумал, что коллектив лесхоза небольшой, но сплочённый, друг за друга переживают. Из Вовки-бича, глядишь, и лесника сделают, на должность назначат. И какой же он бич? Ухоженный, подстрижен, весёлый. Над собой посмеивается, каким он был, и самому приятно, каким стал. Интересный человек.

      Автобус остановился на краю дороги. Подобрав рюкзаки, лесники спустились по откосу вниз и грунтовой, разбитой колёсами лесовозов дорогой потянулись в глубь распадка реки Свояковка. Прошли в дубняки, разреженные санитарными рубками, по пологому склону потянулись малоценные березняки после пожарищ, засаженные пять лет назад молодыми кедрами. Над ними нависали кусты лещины