Каждый хочет любить. Марк Леви

поочередно посмотрел на Антуана и Ивонну.

      – Как давно вы в курсе?

      Ивонна извинилась и заторопилась на кухню – дел полно.

      – Всего несколько дней, – признался Антуан, – и не надо на меня так смотреть, не я же должен был тебе это сообщать… да и все было не точно…

      – А теперь точно! – заявил Матиас и одним махом допил коньяк.

      – Хочешь, я покажу тебе твой новый дом?

      – Полагаю, на данный момент там особо смотреть не на что, – заметил Матиас.

      – Пока не пришла твоя мебель, я поставил в спальню раскладушку. Заходи к нам ужинать по-соседски, Луи будет счастлив.

      – Пусть переночует у меня, – заявила Ивонна, прерывая их беседу, – я сто лет его не видела, и нам есть о чем поболтать. Ступай, Антуан, тебя вон сын заждался.

      Антуан замялся, не решаясь оставить друга, но Ивонна состроила ему страшные глаза, и он наконец решился, прошептав Матиасу на ухо, что все будет…

      – … потрясающе! – заключил тот.

      Проходя с сыном по Бьют-стрит, Антуан постучал в витрину Софи. Через несколько секунд она вышла к ним.

      – Хочешь поужинать с нами дома? – спросил Антуан.

      – Нет, я тебя обожаю, но мне еще надо закончить дела в магазине.

      – Давай помогу?

      Луи пихнул отца локтем, и это не ускользнуло от внимания молодой цветочницы. Она потрепала мальчика по голове.

      – Бегите, уже поздно, и я знаю кое-кого, кому намного больше хочется посмотреть мультики, чем играть в цветочника.

      Софи подошла поцеловать Антуана, и он тихонько сунул ей в руку письмо.

      – Я вставил все, что ты просила, тебе осталось только переписать.

      – Спасибо, Антуан.

      – Ты когда-нибудь познакомишь нас с этим парнем, которому я пишу?

      – Как-нибудь, обязательно!

      Когда они дошли до конца улицы, Луи дернул отца за руку:

      – Послушай, папа, если тебе скучно ужинать со мной вдвоем, ты можешь просто об этом сказать!

      И поскольку сын прибавил шагу, чтобы отойти от него подальше, Антуан окликнул:

      – Я приготовил нам ужин, который ты должен оценить: биточки по-домашнему и шоколадное суфле. И все это состряпал твой папа.

      – Конечно, конечно… – ворчливо пробормотал Луи, залезая в их «остин».

      – Знаешь, у тебя действительно паршивый характер, – заметил Антуан, пристегивая его ремнем безопасности.

      – Весь в тебя!

      – И в маму немного тоже, не воображай…

      – Мама прислала мне мейл вчера вечером, – сообщил Луи, пока машина катилась по Олд-Бромптон-роуд.

      – У нее все хорошо?

      – Судя по тому, что она пишет, это у людей, которые вокруг нее, все неважно. Она сейчас в Дарфуре. Это где именно, папа?

      – По-прежнему в Африке.

* * *

      Софи подобрала листья, которые смела со старинных каменных плиток пола. Поправила букет палевых роз в большой вазе на витрине магазина, навела порядок среди подвешенных над прилавком кашпо из плетеной рафии. Потом сняла белый халатик и повесила его на кованую вешалку. Из кармана высовывались три листка бумаги. Она достала письмо, написанное