Байкал. Татьяна Вячеславовна Иванько

третий. Но… И… Я почему-то ни разу не подумал, что это будет женщина…

      Я смотрела на него.

      Он разогнулся и взглянул на меня:

      – Для женщин всё иначе.

      – Почему?

      – Вы иные существа. И мы чувствуем вас иначе, мир, вселенная. Чрез женщину приходит в мир жизнь… Мужчина – семя, женщина – земля. И не только жизнь. Сам смысл, дыхание жизни… – он прижал затылок к печи. – Да… Аяя, задачка теперь у меня. И бремя на мне… чтобы открыть движения силы во Вселенной, поток, который идёт через тебя. Ежли не сделать сего…

      – И что приключится? Помру? – вот это, в самом деле, интересно.

      – Аще поток остановится, вмале это убьёт тебя, и других, и даже многих… Не знаю, но ничто во Вселенной не происходит случайно и без своего изумляющего идеального порядка. Если воспрепятствовать течению реки, что будет?..

      – Огонёк, а мабуть, ну её, силу энту, а, Огнюша? Свези меня к какой-нибудь кухарке, как собирался, я буду булки да кныши с ней мирно печь всю жизнь, да тебя поминать добрым словом, исполоть тебе моя вечная…

      Он повернул лицо ко мне, становясь сразу серьёзнее и старше:

      – Пошто готова жизнью рискнуть не только своей и моей, но, может быть, ещё сотен других? А может и тысяч? – проговорил он, дрогнув голосом. – Ты думаешь, твои мертвецы жизнь тебе сохранили и случайно привели тебя ко мне? Именно сюда, а не в кухаркин дом?

      Я засмеялась, хотя вовсе не было смешно, наверное, чтобы не было так страшно и не выразить, до чего меня пугает этот разговор… Так страшно поверить в то, о чём он говорит. Я бессмертная, как они? Я и в них-то не верю до конца по сию пору, аще убо это всё чересчур волшебно, чтобы быть взаправду…

      – В кухаркин дом те злодеи ворвались бы без препятствий, а твой даже найти не могли, – ответила я, всё ещё надеясь отговориться.

      – Именно так. Ко мне привели тебя высшие и все прочие силы. Никто войти сюда не мог и может, а перед тобой дверь сама открылась…

      Она засмеялась, но в глазах грусть, искорок нет. Вот такая. То смеётся, то всерьёз, но в глазах грусть. Всё время грусть заполняет тьмой глаза. Всю силу ведь применил, чтобы стереть эту боль у неё внутри, сгладил немного, но не стёр.

      – Веси, что я скажу тебе, Яй?.. – выдохнул я, удивляясь, как решился говорить это вслух. Ведь сказал вслух, и чувства обрели плоть и силу. И сидят уже рядом как люди и глядят, и дышат, и пищи просят, как огонь дров…

      Я смутился смотреть на неё, снова потёр лоб, чувствуя, как дрогнули пальцы. Когда это я дрожал с девушками?.. Никогда не дрожал. Будто она первая в моей жизни.

      Нет, не выпущу пока слова наружу… Пока молчу, вроде ничего и нет.

      Аяя посмотрел на меня, протянула руку к волосам, вот сейчас коснётся…

      Я улыбнулась, какой же он… сейчас совсем юношей глядит, славный, раскрытый, ясный. Я подняла руку и погладила его по волосам, гладкие и мягкие, чудесные тёплые волосы, как тёплый поток…

      – Ах ты… Огнюша… Славный ты, какой славный человек… – выдохнула она, убирая руку от моей головы и как-то сгибаясь, аки из спины