Письма себе, или разорванная связь. Екатерина Жукова

по существу, не более.

      – Ты должен понять меня. Так дальше не может продолжаться. Пап, я больше так не могу. Мне тяжело, – слезы навернулись на глазах.

      – Алла, ты опять взялась за свое нытье? – его всегда раздражают такого рода беседы.

      – Ты считаешь нормальным тот факт, что твоя дочь живет взаперти?

      – Алла, очнись. Ты ведь уже немаленькая и давно поняла, что твой отец не просто бизнесмен. Ломбарды, ресторан – это ничто по сравнению с другими делами, что происходят. Ограничения для тебя – необходимые меры безопасности.

      – Мне плевать на твои дела! Я хочу свободы. Больше не могу так жить. Папа, прошу, позволь мне уехать и жить своей жизнью. Или ты хочешь, чтобы я, как мама, в отчаянии напилась и разбилась на машине?!

      Слова о матери всегда срабатывают, как красная тряпка для быка. Папа не любит, когда я говорю о ней. Он сразу раздражается и никогда не поддерживает разговоры на эту тему.

      – Да проснись же ты! – он закричал на меня настолько сильно, что от неожиданности я даже вздрогнула. – Ты понятия не имеешь, как на самом деле умерла твоя мать! – отец резко замолчал.

      – Я тебя не поняла.

      – Я не могу допустить, чтобы с тобой сделали тоже, что с ней. Я не смог уберечь ее, – он замолчал.

      – Папа?

      – Иди к себе.

      – Нет.

      – Алла, разговор окончен, – он значительно понизил тон.

      Отец явно сорвался, сболтнул лишнего. Он встал с дивана и подошел к панорамному окну. Стал ко мне спиной, давая понять, что говорить со мной больше не намерен, но я не готова была отступить. Только не в этот раз!

      – Скажи мне, как на самом деле умерла мама?

      – Тебе не нужно об этом знать. Иди спать.

      – Тебе не кажется, что я имею права знать?

      Он продолжал молчать. Пауза затянулась.

      – Прошу тебя, расскажи мне, пожалуйста.

      – Ты возненавидишь меня за это, – он практически прошептал эти слова.

      Я тоже ответила шепотом, но он отлично меня слышал.

      – Я и так тебя ненавижу. Прошу, расскажи мне.

      Холодная тишина между нами. Я часто говорю отцу, насколько сильно ненавижу его и хочу освободиться от его присутствия в моей жизни. Хотя до смерти мамы я говорила, что сильно люблю и очень скучаю по нему, когда его долго не бывает дома. Думаю, ему больно слышать, что родная дочь его ненавидит. Только мне почему-то все равно. Даже наоборот, я хочу сделать ему больно хотя бы словами настолько, насколько это возможно. Слова – единственное, что я могу себе позволить, и я не отказываю себе в этом скромном удовольствии.

      Я уже не надеялась услышать ответ, когда он очень тихо заговорил:

      – Мы поссорились. Я остался в кабинете, а она, хлопнув дверью, ушла. Я думал, что она пошла в спальню, но ошибся. Лариса взяла мою машину. Охрана выпустила ее за ворота, предполагая, что это я выезжаю. Я смог найти ее только спустя двадцать семь часов. Ее изнасиловали и убили. Алла, иди к себе в комнату! Из дома не ногой!

      Ледяной