Письма себе, или разорванная связь. Екатерина Жукова

тот момент, когда узнала о ее смерти. Будто пазл выпал из общей картинки.

      Хотя мое детство значительно отличалось от детства обычной девочки, но я стала об этом задумываться только в подростковом возрасте. Когда я была маленькой, просто не понимала, что происходит вокруг, считая, что все так и должно быть. Я даже не замечала, что жила в иллюзиях и лжи. Только после смерти мамы все стало прозрачно. Теперь–то я понимаю, что татуировки на теле отца сделаны не в армии, а в местах не столь отдаленных, в которые попадают за «особые заслуги» перед обществом.

      Я вернулась к лежаку, забрала письмо, что написала, и пошла в свою комнату.

      После того, как я прочла дневники мамы, я стала писать для себя. Только я не веду дневник, а пишу письмо себе. Потом я заклеиваю его в конверт и кладу в коробку, что спрятана в моей гардеробной. В этих конвертах хранится мое безмерное одиночество, боль и разочарование. Туда же я складываю остатки надежды на то, что когда-нибудь освобожусь и смогу жить нормальной жизнью. О том, что я пишу письма себе, отец, конечно, не знает, как и не знал, что мама вела дневники, в которые успела записать всю свою жизнь. Кстати, он не в курсе, что я все знаю! Я не смогла рассказать – испугалась. И сейчас его боюсь. С тех пор, как прочла о том кто он на самом деле, я стала очень наблюдательна. Прекрасно понимаю, что если отец сочтет нужным запереть меня в доме на всю жизнь, то он с легкостью воплотит это в реальность. Поэтому в большинстве случаев я ему подчиняюсь. Только иногда повиноваться ему становится мне не под силу. Вспыльчивый характер и неустойчивая психика дают о себе знать. Несколько раз я устраивала побеги. В основном первые пару лет после смерти мамы. Я пыталась затеряться в ночных клубах, напивалась. Отец четко дал понять, чем для меня это может закончиться. Объяснил очень доходчиво! Так что теперь я возмущаюсь, даже психую, но больше не убегаю – боюсь. Да и некуда бежать! Хотя Москва город немаленький, но в нем мне не скрыться. Для отца здесь все прозрачно, все схвачено, все куплено.

      День, другой, третий – моя жизнь словно день сурка. Ничего не радует. С отцом мы больше не говорили. У него опять начались какие-то серьезные проблемы, и дома он почти не бывает. А когда у него не было этих проблем?! Но сейчас происходит что-то масштабное, я подслушала. У отца сгорело два ломбарда и, судя по всему, это далеко не все. Просто я не в курсе всего происходящего. Странно, но если быть честной с самой собой, то скажу, что мне, в общем-то, все равно. Пусть даже сгорит все, что ему принадлежит – мне абсолютно плевать. Последние два месяца для меня стали особенно тяжелыми. Я не могу так больше жить. Долгое время я надеялась, что когда окончу учебу, то отец ослабит контроль, со временем отпустит меня, но я ошибалась. Я планировала путешествовать. В Европе мне не грозит никакой опасности, и я могла бы быть свободной, хотя бы какое-то время. Только отец меня обманул! Я уверена, он и не собирался никуда меня отпускать. Эти пустые обещания были даны для того, чтобы я не бунтовала и снова не сбежала, а окончила учебу. Я даже визу