Золотые костры. Алексей Пехов

что с того? Он же тебя не сожрал, – отмахнулся Подзатыльник. – Чего пришел, гладкокожий?

      Я посмотрел на их одноглазые физиономии и негромко сказал:

      – Должок за вами, ребята.

      – А-а-а… – протянул Переговорщик. – Третий вопрос…

      – Да пошлите вы его! – крикнул Плевун. – Мы топлуна прихлопнули, арбалет нам теперь на хрен не нужен!

      Остальные скирры не обратили внимания на такое подлое предложение.

      – Давай свой вопрос, гладкокожий. Нам до темноты еще надо эту паскуду разделать, – поторопил меня Переговорщик.

      – Скирры живут под землей и роют норы в горах. Думаю, такие хитрецы, как вы, позаботились о том, чтобы у вас был вход в монастырские подвалы и погреба.

      Они мрачно переглянулись между собой.

      – Это вопрос? – спросил главный. – Ничего такого не знаем.

      Он отправил злой взгляд Плевуну, и тот возмущенно завопил:

      – Да я к ним уже два года не лазил! С тех пор как матушка меня за ту ворованную монастырскую грудинку отлупила! Если и пропало что-то у монахов, то это не я!

      – Вот тупой придурок! – в сердцах воскликнул здоровый Подзатыльник. – Все готов разболтать первому встречному!

      Плевун закрыл рот двумя руками и в ужасе смотрел на своих товарищей, поняв, что только что серьезно сболтнул лишнего.

      – Ладно, гладкокожий. Если тебя монахи послали, то после того случая мы ничего у них не воровали, – вздохнул Переговорщик. – Так им и передай.

      – Монахи меня не посылали. Но мне надо проникнуть в погреба.

      – А попросить у них? – прищурился скирр.

      – Не вариант.

      – Тоже, что ли, грудинку спереть захотел? – заржал Плевун, но тут же заткнулся, пронзенный недобрыми взглядами товарищей.

      – Это не погреб, – объяснил Переговорщик. – А склад съестного. Под стеной. Кладовая. Тебе нужна дорога? Хорошо. Расскаж…

      – Стоп! – оборвал я его. – Под стеной? Мне это не подходит. Нужен проход в подвальные помещения в центре монастыря.

      – Эвона ты чего захотел! – присвистнул Плевун. – Нет такой дороги. Еще мой прадед пытался пробить туда лаз, но сами горы против. Земля жжется, и обвалы сплошные. Одно слово – людская магия. Когда несколько наших рабочих погибло, мы больше и не пытались пробраться в сердце Дорч-ган-Тойна. Никакой окорок и сыр не стоят жизней родичей. Нет у нас туда дороги. Вот если тебе кладовая нужна или в катакомбы под часовней пролезть, это пожалуйста. Покажем. А под сам монастырь – увы.

      – Катакомбы? Они ведь тоже под монастырем? – заинтересовался я.

      – Ну да. Но не под центром, а расположены параллельно склону и уходят вниз, прямо к леднику. Мертвякам-то от холода мало что будет. Правда, теперь лет восемь уже никого там не хоронят.

      – Почему?

      – Откуда я знаю? Может, надоело спускаться в холодильник. Мы там не бываем. Нет никакого интереса глазеть на гладкокожих мертвых старцев. Так что? Спрашивать будешь?

      Ну, что же. Это лучше, чем ничего. Стоит проверить это место. Темные твари любят селиться