Демонстрация силы. Стас Устенко

й. Реальные исторические персонажи не имеют ничего общего с их однофамильцами из книги. Любые совпадения случайны.

      Часть I

      Золотой щит

      За все хорошее

      (1982)

      Серо-синее марево в то утро было особенно плотным. Танки шли одной сплошной колонной: дистанция между ревущими машинами не превышала метра, скорость была достаточно низкой, чтобы колонна выглядела неразрывной лентой. Мы оказались в первых рядах, толпа гудела, напирала, зудела словно улей. Наскоро выставленное ограждение колыхалось волнами. Я обратил внимание на особенно низко гудящий гусеничный механизм, с коротким пушечным стволом, обвешанный черными коробками. Он вдруг ускорился, внеся хаос в общее течение событий, которые завертелись калейдоскопом. Вот рамки забора падают, вот несколько человек кубарем вылетают на мостовую, вот танк пытается затормозить и отвернуть. Но поздно: такой маневр приводит к еще большему ущербу. Задев по касательной ограждение, боевая машина опрокинула его, толпа начала двигаться, побежала, на проезжей части оказались уже пара десятков человек.

      Раздался неприятный хлюпающий звук, но криков пока не было. В то время я был уже на земле, мама закрыла меня своим телом и каким-то чудом спасла – когда вокруг раздались истерические вопли, когда зазвучали выстрелы, большая часть толпы отхлынула, и мы оказались на свободе. Далее помню лишь «покадровый эффект». Вот мама жестко говорит «не смотри» и тащит куда-то, но какая-то сила все равно заставляет меня перевести взгляд на дорогу. К своему удивлению, ничего такого жуткого я там не вижу. Две стоящие поперек проезжей части машины поддержки пехоты да три тела, лежащие на асфальте. И несколько странных пятен, перемешанных с каким-то тряпьем. Коричневых пятен. Это меня вдруг успокоило. Я подумал, что если бы все было плохо, то кровь была бы повсюду. Тут мы с мамой покинули площадь, обошли высокое здание и проникли во двор обычной пятиэтажки.

      На детской площадке покачивались облупленные качели. Почему-то вокруг не было ни души. Опять прозвучали выстрелы. Мы вошли в подъезд, и мама начала звонить во все двери. На первом этаже никто не отозвался, а на втором сразу же распахнулась дверь под номером «23». На пороге стоял худой смуглый мужик в растянутой майке, отглаженных синих брюках и красивых кожаных туфлях. Похоже, он куда-то собирался, но наше появление нарушило его планы.

      – Вам чего?

      – Простите, на улице, на демонстрации давка. По-моему, есть жертвы, – выпалила мама. – Может, разрешите подождать, пока все уляжется?

      За окном пронеслось эхо стрельбы.

      – А‐а… – Мужик осклабился, и стали видны золотые зубы. – Конечно, милости прошу.

      Мы вошли в довольно странную малогабаритную квартиру. В нос сразу ударил резкий запах, словно мы очутились в зверинце. Так и было: даже коридор был уставлен клетками с живностью. Тут были и морские свинки, и кролики, и черепахи, и даже пара куриц. Отдельно стоял вольер с петухом, поодаль, в глубине, коробки со щенками. Они не тявкали. Я разулся и подошел ближе. Пекинес задумчиво уставился на меня. Все это было похоже на сон. Пекинес покачивался на трех ногах. Передняя левая не была поджата – ее просто не было. Переведя взгляд на крупную средиземноморскую черепаху, я вздрогнул: у нее тоже отсутствовали передние лапы, из панциря высовывались только культи.

      – Чаю? – спросил хозяин квартиры. – Меня Андреем зовут, а вас?

      – Майкл, обожди тут, – обратилась мать ко мне.

      Видно было, что она тоже занервничала.

      – Зачем же? Вот, пожалуйста, спальня, пусть мальчик там побудет, а мы и потолковать можем. В кои-то веки такая красивая дама в гости зайдет…

      Андрей явно кокетничал.

      Я послушно вошел в дверь, на которую мне указал хозяин квартиры, – в комнате ничего примечательного не было. Небольшой письменный стол да разложенная тахта. Пестрый ковер на стене как-то скрашивал серость обстановки.

      – Садись, – велел мне Андрей, отодвинув стул. – Вот карандаши, бумага. Рисуй. А я пойду чай заварю. Так что случилось на улице, прекрасная леди?

      Они удалились, я пытался понять, зачем мы забрались в это неприятное жилище – когда можно было постараться дойти до метро. Делать было нечего, калякать не хотелось. Подойдя к окну, я окинул взглядом двор, тут на кухне послышалась пара глухих ударов, потом сильный грохот. В комнату вбежала мать. Ее одежда была забрызгана чем-то красным. Правой рукой она сжимала левую руку – вернее, то, что от нее осталось. Кисти не было, вместо нее из предплечья торчало несколько желтоватых осколков и лоскутов. Между ними выбивались алые струйки крови. Мне стало холодно.

      – Майкл, ты сейчас прыгнешь в окно, – твердо сказала мама. – Быстро на подоконник.

      Следом влетел Андрей. В его руках был большой разделочный нож, заляпанный кровью.

      – Куда ты, дорогая? – спросил он. – Я же по кусочкам, экономно!

      Мать здоровой рукой ухватила меня за шиворот и втолкнула на подоконник. Обернулась. Я увидел, что она оглядывает комнату, словно что-то ищет, но не находит. Маньяк