Сквозь века. Новая эра. Яна Ирбис

я стал калекой.

      – Ты сгубил народ и свое здоровье по своей же дурости. Вот что я тебе скажу, не смей меня порочить и чернить. Я чище, и честнее тебя самого.

      – Ах, ты дрянь.

      Пуотс схватил глиняный кувшин с отваром, что стоял у его постели и запустил им в дочь. Кирма не ожидая ничего подобного, не успела увернуться. Тара угодила ей в лоб, отчего она пошатнулась и упала навзничь, ударившись затылком об утоптанный земляной пол. Девушка потеряла сознание. А по лбу, между глаз, заливая нос и стекая в рот, ползла теплая, алая струйка крови.

      – Муж, ты сошел с ума, – закричала Жиона.

      Женщина как раз пришла в дом с ведром полным снегом. Она бросила ведро и кинулась к дочери. Волосы Кирмы растрепались, открывая уши. Мать медленно поднимала дочь за голову, а ее глаза расширялись от удивления. Но Жиона и вида не подала, что заметила необычное явление в облике дочери.

      – Нашла, кого жалеть, – закричал Пуотс. – Как только на ноги встану, убью.

      – Да я тебя сама убью, – пообещала жена. – Ты из ума совсем выжил.

      Женщина медленно подняла дочь и повела к лежаку. Голова у Кирмы гудела, а вокруг все вращалось. Вдруг в область затылка ее будто ударило молнией и ослепило глаза. Девушка потеряла ориентацию, и, обхватив голову руками, начала заваливаться на пол. Мать вовремя поддержала дочку и подтолкнула к ложу.

      – Дочь, ты полежи, я тряпицу сейчас смочу, – проговорила Жиона и побежала к тазику с водой.

      Кирма легла, прикрыла глаза и зажала уши. Она не понимала, что с ней происходит. В голове звенело и шумело. Она с ужасом осознала, что слышит множество звуков, которые до сего момента не знала и не слышала. Распахнув глаза, девушка поняла, что и картины вокруг себя видит другие, а точнее те же, только добавилось в них много оттенков и теней.

      «Что это? – подумала Кирма. – Я вижу, слышу и чувствую природу, жизнь, окружающую обстановку. Я понимаю, о чем на улице кричат петухи. Я сошла с ума. О нет. Я что, забрала дар у Ирима?»

      ***

      – Бьюч, друг мой, я благодарен тебе от всей души. Ты честь клана отстоял. Мою честь. Ты отдал себя на растерзание. Брат мой.

      – Ирим, я рад, что угодил тебе. Ведь для меня большая честь называться твоим братом.

      Ирим обнял своего близкого друга, а отныне, названого брата. Ведь незадолго до происшествия, мать Ирима назвала Бьюча своим сыном.

      – Братишка мой, я тосковал без тебя. Ты моя помощь. Отрада. Мои глаза и уши, – поделился Ирим откровениями. – Мой язык.

      – Скажи, Ирим, как твоя любовь? – спросил Бьюч. – Мы уже все обсудили. А именно об этом ты молчишь.

      – Не могу.

      – Что?

      – Не могу я без нее. Она отпустила меня, но не мое сердце. Внутри меня все разрывается от тоски. Я хочу к ней, обнять ее, целовать. От всего живого защитить. Укрыть от бед. Она одна, там, со своим помешанным отцом. А я не могу ей ничем помочь. Я душу за нее готов отдать. Люблю так, что внутри все замирает без нее. Будто ночью, темно и пусто мне. Она, мои звезды, солнце, воздух. Я больше не могу терпеть разлуку. Как она там, девочка моя? Она такая ранимая, беззащитная. Кирма чудесная девушка, милая и добрая. Я так хочу ее вернуть.