Баллада о бомбере (сборник). Михаил Веллер

– на месте, – приказал Данила и передернул затвор автомата. – Я пойду на разведку.

      Он бесшумно исчез в кустах. Остальные с напряжением вслушивались, переглядывались. И вдруг раздался смех, русская родимая ругань и откуда-то из-за зарослей голос Данилы закричал:

      – Эй, ребята! Вали сюда, все в порядке! Давай-давай!

      Тревога оказалась напрасной: наши бойцы конвоировали группу пленных немцев. Двое немцев что-то не поделили между собой и принялись препираться, – их и услышал проводник.

      – Ну, вот и пришли мы, – сказал проводник, когда бойцы угостились его табачком и посмеялись над их страхами. – Теперь – к месту, ребята.

      Через два часа их маленький обоз окликнул часовой:

      – Стой! Кто идет?

      – Свои идут, – прогудел проводник. – Раненые партизаны вышли с временно оккупированной территории.

      – Старший – ко мне. Остальные – на месте. – Часовой был по виду совсем мальчишка и действовал строго по уставу.

      С сопровождающим их сержантом они подошли вскоре к штабу полка. Командир, усталый майор, покрутил ручку полевого телефона, вызывая особый отдел дивизии:

      – Из тыла вышли ко мне. Да, партизаны. Погоди, тут еще один, говорит – сбитый летчик, из концлагеря бежал. Да. Хорошо. Есть.

      И усталый майор внимательно посмотрел на Гривцова:

      – Тебя отправлю в особый отдел – на проверку. Там все расскажешь. Вы, – кивнул он проводнику, – устраивайтесь пока, утром будет распоряжение насчет раненых.

      Гривцов повернулся к Даниле:

      – Ну, спасибо, ребята.

      – Пожалуйста, – ухмыльнулся Данила. – Давай, скоро опять летать будешь! Вдруг еще и свидимся после войны…

      Оба они прекрасно знали, что свидятся – вряд ли… На войне почти любая разлука – это навсегда… Да жива надежда.

      Проводник погладил свою бороду, пожал руку Гривцову, лошади натянули постромки – и партизаны исчезли: раненые – чтоб вскоре попасть в госпиталя, а после – кто в армию, на фронт, кто – на тыловую работу, отвоевав свое на этой беспримерной войне.

      – Садись, не стой, – майор кивнул Гривцову на самодельный табурет. – Давно сбили тебя?

      – Товарищ майор, – Гривцов сглотнул от волнения, – тут наши дня три назад не выходили?

      – А что? Знакомые там у тебя?

      – Так точно.

      – Кто?

      – Девушка. Радистка. Была такая? Темноволосая, невысокая?

      – Была, – утвердительно кивнул майор. – Подруга?

      – Жена, – сказал Гривцов, со странным чувством слушая свой голос, произнесший вслух это слово.

      – Дела… – сказал майор.

      – Где они сейчас? – спросил Гривцов, прекрасно зная, что на этот вопрос майор ответить не в состоянии.

      – Попробуй в особом отделе узнать, – посоветовал майор. – Сам понимаешь – откуда мне знать, куда такие группы по возвращении направляются. Ну, сейчас дам тебе сопровождающего, пойдешь в дивизию.

      Ночью Гривцов сидел в землянке начальника особого отдела дивизии и, пересиливая дремоту, пересказывал