Пенелопа и Одиссей. «Жди меня…». Наталья Павлищева

овец или ткать, кормить быков и прясть, вырастит пшеницу и соберет оливы. Для этого есть рабы и жены, которые трудятся в поле и за ткацким станом, пока мужья работают веслами и копьями в море.

      У Одиссея за скотом и садом приглядывал Лаэрт, у него полсотни рабов, а за ткачихами и домом – Антиклея. Но жена все равно нужна хотя бы потому, что нужен сын – наследник, продолжатель рода, тот, кто следующим встанет у рулевого весла семейной триеры.

      Однажды Одиссей увидел своего наставника Полифрона, сидящего на краю мыса с взглядом, обращенным в сторону Великой Зелени. Полифрон не раз уходил вот так помечтать, но раньше царевич почему-то не обращал на это внимание. Рабам некуда бежать с Итаки, вокруг море и море… На западе и юго-западе Самос – Кефалления, на севере Левкада, на северо-востоке земли Акарнании, на востоке Этолия, на юго-востоке Пелопоннес, на юге Закинф. Мимо не проплывешь, на самом острове деться и вовсе некуда, Итака мала для того, чтобы долго прятаться.

      Но Полифрон и не собирался никуда бежать. Обычно он, завидев кого-то из хозяев, торопился подняться и приветствовать, а тут словно не увидел Одиссея, хотя очень любил Рыжего. Затуманенный взор наставника что-то искал в морской дали.

      – Там земли Этолии…

      – Я помню. Но смотрю не на Элладу, а дальше.

      – Где твоя земля?

      Маленьким Одиссей задавал такой вопрос Полифрону, но тот всегда просто делал взмах рукой на юго-восток:

      – Там… далеко… за морем.

      Теперь ответил похоже:

      – Далеко…

      – Хочешь, я отвезу тебя в Баб-Или?

      И такой вопрос задавал маленький Одиссей, но Полифрон отшучивался. Если честно, он мог уплыть с кем-то из торговцев, его с удовольствием забрали бы. К тому же Лаэрт давно освободил Полифрона, потому что наставник несколько раз спасал жизнь беспокойному Лаэртиду, когда тот куда-то проваливался или тонул. Но Полифрон был слишком привязан к своему воспитаннику, ставшему за два десятка лет взрослым мужчиной.

      На сей раз раб вдруг вскинул на молодого хозяина затуманенные глаза и тихо ответил:

      – Только до Родоса или Кеми, дальше я сам…

      – Я ухожу послезавтра.

      – Я успею попрощаться с Евмеем…

      – Пойдем вместе, – рассмеялся Одиссей. Он тоже каждый раз поднимался на Аретусу, чтобы посидеть у костра со свинопасом, это был своего рода ритуал перед отплытием.

      Он действительно довез Полифрона до Кеми и отпустил.

      – У тебя есть дом?

      – Был… Меня ждут…

      – Столько лет? Ты же двадцать лет жил на Итаке.

      – Ждут. Если обещал вернуться, обязательно ждут, сколько бы лет ни прошло.

      – Я не умею прощаться. Уходи тихо…

      Сколько раз он потом ругал себя за эти слова!.. Полифрон кивнул.

      Он действительно скользнул с корабля тихо.

      Одиссей обернулся на шум и вздрогнул. Время стало тягучим, словно в дурном сне, когда ты кричишь, но тебя не слышат, бежишь и не