Пенелопа и Одиссей. «Жди меня…». Наталья Павлищева

это?

      – Маленький островок возле Самоса.

      Пенелопа тихонько рассмеялась.

      – Ты чего?

      – Просто, когда ты подошел, я как раз подумала, что этот женишок небось сын царька с крошечного островка, который не всякий ахеец и знает.

      – Да этот остров не так-то прост, как и сам Одиссей. Я с ним едва знаком, но слышал, что большего хитреца во всей Элладе не сыскать, выкрутится даже из объятий Сциллы или Харибды и от Аида, уболтав того, вернется. Его дед Автолик.

      – Это тот, что воровал стада, гоняя их, как Гермес, задом наперед?

      – Да, к тому же Автолик был сыном Гермеса. А другой дед у Одиссея – сын Громовержца.

      – Ух ты, правнук богов, значит? Тиндарей об этом знает?

      – Знает, только остров уж больно мал.

      – А о хитрости Одиссея тоже знает? Может, этот рыжий что придумает?

      Девушка невольно кивнула вниз на Одиссея, который в тот момент поднял голову. Получилось, что Пенелопа приветствовала сына царя Итаки. Одиссей обомлел. Наверху стояла красивая, стройная девчонка с волосами цвета расплавленного золота, горящими на солнце, ее зеленые глаза насмешливо искрились, и эта девчонка кивала ему!

      – Хайре! Радуйся! – приветствовал юную красавицу Одиссей. Та заметно смутилась, даже чуть отступила назад, но тут же взяла себя в руки и произнесла ответное приветствие:

      – Радуйся, Одиссей!

      – Ты знаешь меня, красавица?

      Девчонка смутилась окончательно, выручил ее Ализий, рассмеявшись:

      – Я знаю, Одиссей.

      – Ализий, это ты? Радуйся! Быть тебе богатым, не узнал. Против солнца не видно.

      – Что моя сестра красива, ты разглядел. Заходи к нам в дом, поговорим.

      – Сюда? – кивнул в сторону входа в мегарон Одиссей. Пенелопе показалось, что в его голосе восторга поубавилось.

      – Нет, приходи вечером в наш дом за городом. Спросишь на западной дороге дом Икария, всякий покажет. Или за тобой раба прислать?

      – Найду! – махнул рукой Одиссей.

      На их беседу уже стали обращать внимание, потому Пенелопа поспешила уйти, даже спартанке ни к чему привлекать внимание молодых мужчин.

      Дом Икария во сто крат проще, чем дворец Тиндарея, может, потому, что загородный? Зато уютный, и принимать Одиссея, точно важного заморского гостя, тоже не стали, позвали с собой на крышу.

      Гелиос уже приблизил свою колесницу к вершинам гор, совсем скоро стемнеет, потому рабы приготовили светильники. Хозяин дома приветствовал гостя и пригласил за собой:

      – Радуйся! В мегароне душно, не обидишься ли, если на крышу позовем? Мы сами в такое время предпочитаем там сидеть, жара спала, сейчас ветерок подует.

      – Я? Нет! Конечно, не обижусь.

      Заметив, что Одиссей оглядывается, Икарий поинтересовался:

      – Ищешь кого?

      – Хорошо тут у вас. Надоел мне город, у нас на Итаке куда просторней.

      Пенелопы нигде не было видно. Все верно, ни к чему девушке из женской половины – гинекея – нос высовывать, когда в доме чужие, особенно молодой мужчина.

      Но не успел он подумать, как девушка появилась, неся