Кровь и молоко. Катерина Райдер

по набалдашнику трости в виде головы орла, сжав его пальцами, будто бы нервничал. Амелия приметила этот с виду безобидный жест и решила-таки окончить немое противостояние, заговорив:

      – Интересная вещица. Подходит Вам…

      – Оу, – Рэнделл бросил короткий взгляд на трость. – Она принадлежала моему отцу. Дорога, как память.

      – Вы сказали, принадлежала? – без тени смущения, продолжила беседу леди.

      – Да, он, к моей величайшей скорби, умер, когда я был совсем ребёнком, – весть была удручающей, но джентльмен давно примирился с ней, так что сообщил сей факт почти без эмоций.

      – Прошу меня простить, – несмотря на сдержанное поведение собеседника, всё же извинилась Амелия.

      – Пустое, мисс Говард, это было давно, – мягко улыбнулся мужчина и тут же перевёл тему. – Позвольте узнать, что произошло между Вами и детективом Байроном?

      Амелия неожиданно вздрогнула, распрямив спину, словно кто-то с силой рванул шнуровочные ленты, затягивая корсет до боли в рёбрах. Томас нахмурился и медленно моргнув, отрицательно покачал головой. С его тонких, но ярко очерченных губ, сорвался досадливый вздох.

      – Простите мою бестактность… Англия, никак не привыкну.

      Говард понимающе кивнула, с интересом прошлась взглядом по виноватому лицу мужчины, а затем чуть наклонились вперёд, ловя его взор.

      – И как сильно мы отличаемся от вас? – с любопытством спросила леди, широко улыбнувшись. В карих глазах внезапно зажегся огонёк страстного обожания жизни, потерянный в разговоре с судьёй.

      Рэнделл задумался, чуть поджав губы. В этот момент экипаж остановился, и кучер несколько раз стукнул по крыше кулаком. Томас звучно выдохнул, его улыбка озарила полумрак кареты лучезарным обаянием. Мужчина подался навстречу леди, опираясь обеими руками о трость.

      – Вы знаете, мисс Говард, англичане отличаются от американцев, американцы от французов, французы от англичан. Но Вы… отличимая ото всех их разом…

      Его голос понизился до еле различимого шёпота. Амелия неосознанно облизнула губы, чувствуя легкое колебание воздуха от дыхания джентльмена. Их притяжение было слишком очевидным, но ещё более ясно во взглядах обоих читалось желание продолжить щекочущее эго противостояние.

      – Изящность намёков, явно не самая сильная сторона американского народа, – иронично подметила леди.

      Томас заразительно рассмеялся.

      – Я бы даже сказал, она полностью у нас отсутствует. Но, как меня заверил Алан, Вы высоко цените открытость и прямолинейность, хотя сами являетесь самой таинственной загадкой Лондона…

      Теперь смех Амелии заполнил скудное пространство, отражаясь от стен звонкими переливами.

      – То, что мистер Линч и господа ему подобные, не в силах познать тонкости женской души, вовсе не делает меня особенной.

      – Вы правы… – согласно кивнул Рэнделл. – Вас делает особенной совершенно другое…

      – Милое личико, смею предположить? – иронично усмехнулась Амелия, всем своим видом давая понять собеседнику, что