Опричное царство. Виктор Иутин

карты.

      – Здесь, пан гетман, – склонили головы два низкорослых парня в изгвазданных грязью платьях. Радзивилл хмыкнул и оглянулся назад. За его спиной стояли другие воеводы, в том числе гетман Ходкевич. Все облачены в шубы, надетые поверх панцирей. Радзивилл взмахом руки отослал лазутчиков и подошел к Ходкевичу.

      – Стало быть, верно князь твой указал? – спросил он, задумчиво потирая седеющую черную бороду.

      – Стало быть, верно, пан Радзивилл, – склонил голову Ходкевич и усмехнулся краем губ – от канцлера, как всегда, пахло винными парами.

      – Все равно не доверяю я ему… как его?

      – Курбский…

      – Курбский! А что, ежели неправдой хочет погубить нас? Либо мы их остановим, либо потеряем столицу… Тогда заведомо можно считать войну проигранной. Шляхта откажется Литве помогать, об объединении не будет и речи…

      – Не можем мы поступить иначе, пан Радзивилл, не можем не довериться ему! – возразил Ходкевич и широкими шагами приблизился к столу.

      – Здесь их и встретим! – Он указал пальцем на местечко Чашники, что под Витебском. – Коли победим, так остановим их продвижение в Литву. Ратников у них не столь много, видать, идут на соединение с другими полками. Но бить надо именно этот полк, ибо ведет его Петр Шуйский, их живое знамя! Здесь задушим их! А коли сумеем пленить воеводу, тогда царь Иоанн и его высокомерные бояре по-другому с нами заговорят!

      – Здесь леса, очень хорошо, – Радзивилл тер свою бороду, не отрывая взгляда от карты, – можно устроить засаду. Так понесем меньшие потери.

      – Выпало много снега, – кивал Ходкевич, – это нам на руку. К тому же они торопятся на соединение, не успеют опомниться, как окружим их.

      – Да будет так! Выдвигайтесь! – решительно скомандовал Радзивилл, и, когда воеводы начали покидать его шатер, он приблизился к накрытому столу, где уже ждали графин с его любимым вином и серебряные кубки. Налив, тут же выпил залпом. Ходкевич стоял, сложив одетые в кожаные перчатки руки на рукояти сабли, глядел на стареющего канцлера, медленно убивающего себя пьянством.

      – У меня восемь детей. Что станет с ними, ежели я паду в этой битве? Петр Шуйский силен, – вытерев бороду, пробормотал канцлер.

      – Мой отряд будет прикрывать вас, пан Радзивилл, – заверил его Ходкевич с усмешкой, – вы скорее будете сражены вином, нежели вражеским клинком.

      Радзивилл знал о прямоте своего верного помощника, любил его острые шутки.

      – Вели выступать. Пора! – коротко усмехнувшись, приказал он и налил себе еще вина.

      Битва при Чашниках изменила ход Ливонской войны. Нерасторопность русских воевод, плохое знание местности и, конечно же, прямая измена (вероятно, не одного Курбского) в рядах московского командования предоставили литовцам возможность остановить наступление русских и не дать завершить войну с благоприятным для них исходом.

      Сначала по стройно идущему вдоль проторенной дороги полку ударили с двух сторон из пищалей литовские