Опричное царство. Виктор Иутин

Переговоры заходили в тупик. Висковатый, устав от споров, заявил:

      – Государь наш согласен заключить с вами перемирие на десять лет, если все завоеванные в ходе войны земли Ливонии останутся под его властью…

      Было ясно, что условия, выставляемые обеими сторонами, никого не устраивают, и собирались уже послы уехать, как случилось то, что заставило их задержаться. Произошла потеря не только для Российского государства, но и для Иоанна лично – скончался митрополит Макарий.

      Трижды ударил Успенский колокол на колокольне Ивана Великого. Плачущий и молящийся народ толпился возле Успенского собора, где уже было выставлено тело умершего.

      Первым туда явился Иоанн – царь должен позволить начать церемонию. Лицо его было серым и каменным, было видно – скорбит государь. Макарий когда-то во многом заменил ему родителей, и теперь Иоанну казалось, будто хоронит он родного отца.

      Архиереи и другие священнослужители толпились во мраке у стен. В тишине у освещенного алтаря были только двое – царь и усопший. Да, в последние годы меж ними был разлад, но сейчас все это было не важно. Государь хоронил близкого себе человека. Последнего, коего он по-настоящему чтил и любил. Глядя на укрытое по грудь бархатным покровом тело, Иоанн вспоминал, как еще мальчишкой, притесняемый боярами, плакал на плече митрополита, как старец, расчесывая волосы ему, рассказывал о величии царской власти, вспоминал отцовскую нежность в глазах Макария, когда Иоанн венчался на царство, когда обручался со своей первой супругой Анастасией. Вот бы снова увидеть эти глаза! Но лицо митрополита было укрыто шелковым покровом с изображением херувимов и вышитым посередине крестом. Царь перевел взгляд – за гробом стоял пустовавший трон митрополита с подушкой и посохом его. Иоанн поцеловал покров на лице Макария, прошептав:

      – Я остался совсем один… Я остался один…

      Когда Макария еще не предали земле, епископы уже обсуждали – кто займет митрополичий престол? А в марте на свет появится одно из главных детищ Макария – напечатанный Иваном Федоровым «Апостол». Владыка совсем немного не дожил до сего важнейшего события в истории российской культуры, для коей он так много содеял…

      Но пока литовские послы в спешке отъезжали в Вильно, дабы сообщить королевскому двору о смерти влиятельнейшего в Москве человека, русское войско готовилось к выступлению.

Полоцк

      – Иван! Прикажи, дабы постромки проверили! Не то снова пушки увязнут, отвалятся, не поднять их!

      Громкий голос Петра Шуйского, больше похожий на рык, был слышен издалека – нарочно отдавал приказы не слугам, а сыну, дабы сам всему усерднее и скорее учился. Он уже стоял на крыльце, широкий, грозный, нахлобучив соболью шапку на глаза, укутавшись в медвежью шубу. Обводил глазами закованных в броню крепких ребят, что уже ждали в седлах. Над ними стоял густой пар от мороза. Знамена и хоругви вздымались над отрядом.

      Едва из Москвы пришел приказ о выступлении, Шуйский передал его своим младшим воеводам Семену и Федору Палецким, Ивану