Одна ночь в Венеции. Валерия Вербинина

отмычкой, то целью, скорее всего, было ограбление. Или нет? Черт, какое неприятное, запутанное дело…

      – У кого имелись ключи от дома?

      – У меня и у господина графа, – немного удивленно ответил слуга.

      – Больше ни у кого?

      – У слуг были ключи от черного хода. У консьержа Фино, повара Робена и горничной Соланж Грюйер.

      – Когда граф Ковалевский их уволил, они отдали ключи?

      – Да, разумеется.

      Надо будет навести справки о бывших слугах, мысленно сказал себе Папийон. В конце концов, сделать дубликат ключа – несложная задача.

      – Слуги сильно расстроились, когда их так внезапно рассчитали?

      – Господин граф дал им всем наилучшие рекомендации и щедро заплатил. Нет, никто из них не был расстроен. – Савельев покосился на комиссара и решился на признание: – Знаете, слуги всегда его любили. Он был настоящий… – спохватившись, что во французском нет соответствующего слова, мужчина закончил по-русски: – Барин.

      – Как вы думаете, кто мог совершить это убийство?

      – Если бы я знал, сразу же сказал бы вам. Но то, что случилось, настолько чудовищно…

      – У вашего хозяина имелись враги? Может быть, ему кто-нибудь угрожал?

      – Господин граф был не таким человеком, которому можно угрожать безнаказанно, – с достоинством ответил Савельев. – Конечно, я могу допустить, что он кому-то был не по душе, но таких врагов, которые… словом, вы сами понимаете. Нет, таких врагов у него не было.

      Они осмотрели еще несколько комнат и оказались в кабинете покойного.

      – В нижнем ящике стола господин граф держал деньги, – сообщил слуга. – Не все, основную часть хозяин хранил в спальне.

      Комиссар выдвинул ящик бюро, но увидел там только лежащую поверх бумаг фотокарточку молодой красивой женщины в высокой шляпке, украшенной цветами и большим бантом.

      – Нижний ящик слева, я хотел сказать, – кашлянул Савельев.

      – Что это за дама? – спросил Папийон. – Жена?

      – Боюсь, господин граф не хранил карточек своей жены, – ответил слуга извиняющимся тоном. – Госпожа Туманова его… его знакомая.

      Папийон вздохнул, задвинул правый ящик, выдвинул левый и промолвил с некоторым разочарованием:

      – Здесь довольно много денег. И чековая книжка.

      – Да, господин граф много играл, и… Хозяин предпочитал наличные.

      – Вы сказали, он также хранил деньги в спальне?

      – Да, месье.

      – Ну что ж, идем в спальню.

      Тело уже увезли в морг, орудие убийства изъяли как вещественное доказательство, но все прочее оставалось как было – постель, заляпанная почерневшими кровавыми разводами, и в помещении стоял тяжелый, удушливый запах, от которого делалось не по себе. Папийон не отрывал от лица слуги пристального взгляда. Савельев был очень бледен и упорно избегал смотреть туда, где утром нашел своего хозяина с размозженной головой.

      – Так что? – спросил комиссар. – Может быть, вы проверите, на месте ли вещи?

      Слуга поднял на комиссара мученический