Одна ночь в Венеции. Валерия Вербинина

Или во вторник.

      – Иными словами, позавчера вечером?

      – Так точно, месье.

      – То есть тогда, когда между вами и графом произошла ссора?

      Рот Михаила сжался.

      – Вам уже сказали об этом? Впрочем, я, наверное, наделал тогда шуму. – Молодой человек попытался улыбнуться, но глаза оставались настороженными и холодными. – Да, мы с графом обменялись парой резких слов.

      – Можно узнать, по какой причине?

      – Нет, – отрезал Михаил. – Это касается только меня и графа.

      – Вероятно, причина все же была весомой, если вы при свидетелях пообещали его убить? – вкрадчиво осведомился Папийон.

      У Амалии упало сердце. Теперь она уже не сомневалась в том, что произошло самое худшее.

      – Кажется, я действительно сказал нечто подобное, – помедлив, признался Михаил. – Граф вывел меня из себя, и я, каюсь, повел себя несдержанно. Это все, что вы хотели знать?

      – Нет, – ответил Папийон. – Меня интересует, господин барон, где вы были в ночь со вторника на среду.

      – У себя, разумеется.

      – Всю ночь?

      – Всю ночь, да. Я вернулся из клуба и сразу же лег спать. Может быть, вы все-таки объясните нам, в чем дело? Моя мать места себе не находит от беспокойства.

      – Боюсь, у меня для вас дурные новости, – сказал Папийон, тщательно подбирая слова. – Граф Павел Ковалевский был убит в ночь со вторника на среду. Получается, вы один из последних видели его в живых.

      – Не только я, но и весь автомобильный клуб.

      – Разумеется. Есть ли у вас свидетель, который может подтвердить, что вы всю ночь находились дома и никуда не выходили?

      Михаил вспыхнул.

      – Послушайте, сударь… Это уже переходит всякие границы!

      – Я имею в виду слугу, например, – спокойно пояснил комиссар.

      – Если вы о слуге… Да, Аркадий был дома. Он подтвердит, что я никуда не выходил.

      – Что ж, – сказал комиссар, поднимаясь с места и сердечно улыбаясь, – вот все и разъяснилось.

      – Рад, если так, господин комиссар, – искренне промолвил Михаил. – Потому что лично у меня создалось впечатление, будто вы уже готовы были меня подозревать в смерти графа из-за того, что накануне я обменялся с ним парой неосторожных слов.

      – В самом деле, – добродушно подхватил Папийон, – в высшей степени неосторожно обещать убить человека… которого через несколько часов и в самом деле найдут убитым. – Полицейский со значением прищурился. – Кстати, господин барон, чуть не забыл: где вы были в ту ночь примерно с одиннадцати вечера до четверти третьего, то есть после того, как покинули клуб и до возвращения домой? Консьерж уверяет, что вы пришли в начале третьего, разбудили его звонком, и ему пришлось отпирать вам дверь. Получается, вы не сразу из клуба направились к себе на квартиру?

      – Где бы я ни был, господин комиссар, – промолвил Михаил, еле сдерживаясь, – вас это не касается! Могу лишь сказать, что то, где я провел время, не имеет никакого отношения к графу Ковалевскому!

      – Не стоит повышать голос, господин барон, – тихо промолвил Папийон, – я прекрасно