Афанасий Никитин: Время сильных людей. Кирилл Кириллов

момент, когда он наконец вырвался из душного дома и отправляется в милое сердцу путешествие? А может, за борт? Да саженками через Волгу? Пока лодку спустят, он уже и на том берегу окажется. Вода нынче стылая, но если руками шевелить быстро, авось и не замерзнешь, а там в лес – и поминай как звали. Русь велика, люди, работы не боящиеся, везде нужны.

      Михаил, заметив его беспокойство, подошел, положил руку на плечо:

      – Ты чего, Афанасий, с лица спал? Будто лешего увидел.

      – Лешего не лешего, а такие проводы мне что-то не по сердцу, – ответил купец.

      – Не переживай. Хорошо все.

      Процессия остановилась у самой пристани, из резных саней поднялся человек, сошел на землю и зашагал к причалу, гордо неся голову.

      – Батюшки! Великий князь! Михаил Борисович! – зашушукались в толпе. – А это, смотри, с ним кто? Борис Захарьич![11] – узнали в человеке, слезшем с серого в яблоках жеребца, великого тверского воеводу. – Ну дела!

      Остановился и черный возок. Из него, поддерживаемый под локти двумя послушниками, вылез сам владыка Геннадий[12]. Толпа ахнула и поразевала рты. Племянники и присные за спинами купцов зашушукались. Хитрован шикнул на них, но не помогло.

      В окружении дружинников, оттеснивших самых любопытных, знатные спустились на пристань.

      – Ну что, люди торговые, настроение как? – зычным голосом обратился к купцам воевода.

      – Хорошо, спасибо, – ответил за всех Михаил.

      – Добро! Вы уж там не посрамите!

      – Не посрамим, батюшка, – выкрикнул Хитрован и истово перекрестился.

      Шипша все продолжал кивать, как болванчик, что из-за Великой стены привозят.

      Вперед вышел владыка Геннадий. Из рук послушника взял смоченную святой водой кисточку и прошел вдоль борта, кропя все что ни попадя, читая при этом нараспев глубоким бархатным голосом:

      – Господи Иисусе Христе, Боже наш, по морю яко посуху ходивый и святыя Своя ученики от смущения и волнения того пришествием Своим свободивый: Сам и ныне, смиренно молим Тя, призри милостивно на судна сия ратныя и всесильною Твоею десницею, небесным Твоим благословением благослови я, и плыти в них хотящему воинству соплавай, и благоутишны ветры им посли, и пристави им Ангела блага всесильныя Твоея крепости…

      – Он же как для воинов, на сечу отправляющихся, молитву читает, – прошептал в ухо Михаилу Афанасий.

      Тот в ответ ткнул его локтем в бок – молчи, мол, слушай. Наконец владыка закончил и, благословив купцов, отошел. Видимо, теперь настал черед князя. Но тот просто стоял молча, расчесывая пятерней густую бороду. Когда торговым людям стало совсем нехорошо под его внимательным взглядом, князь махнул рукой устало – делайте, мол, что хотите, и ушел обратно к саням. Дружинники поспешили следом, расталкивая щитами зевак.

      Поклонившись князю вослед, купцы поспешили на корабль. Племянники отвязали канат, втащили трап и засуетились у мачты, распуская парус из небеленого холста. Афанасий поднял весло,

11

Борис Захарьич – воевода, возглавлявший тверские войска. Представитель рода Бороздиных, перешедших впоследствии на московскую службу.

12

Владыка Геннадий – епископ тверской в 1461–1477 гг., бывший московский боярин Геннадий Кожа.