Сукины дети. Том 2. Валерий Копнинов

из желания особым образом подчеркнуть самую демократичную демократию на планете – американскую, такое название сочли в стране с большой долей чернокожего населения нетолерантным и переименовали главное здание государства в Чёрный дом, что, по мнению экспертов из Госдепартамента, повышало самооценку всех негров Америки.

      Дальше – больше! Овальный кабинет стал квадратным, а интерьер с белого сменили на чёрный. Чёрные столы и кресла заняли полноправное место на просторах президентского кабинета, а глухие чёрные ширмы скрыли окна. На полу красовался чёрный паркет, в углах – чёрные матовые статуи из мрамора, искусственно лишённого блеска. У входа возвышался чёрный рояль, на котором совершенно невозможно было играть из-за отсутствия белых клавиш. Все клавиши покрасили в чёрный цвет.

      И под этот дизайн технологи государственной демократии придумали новую процедуру общения представителей государства с гражданами, удостоенными личного приёма – «Аудиенция в темноте». Да, беседа проходила в темноте, чтобы официальное государственное лицо не имело возможности наблюдать реальное лицо гражданина, для полной объективности в решении вопроса. Чтобы, так сказать, не возникло ничего личного.

      От цвета и формы пошло название – «Чёрный квадрат».

      Правда, дальние, разрозненные и не признающие друг друга потомки известного некогда художника Казимира Малевича объявили новое название рабочего кабинета президента США плагиатом, или попросту «уворованным брендом» из банка наследственной собственности семьи Малевичей. И в течение многих лет атаковали суды всевозможных инстанций с требованием: либо запретить администрации президента использовать название «Чёрный квадрат», либо выплатить Малевичам кругленькую сумму. Причём в судебных процедурах участвовали три ветви Малевичей, попутно судясь между собой за право принадлежности наследства и обвиняя друг друга в стяжательстве и мошенничестве.

      Суды по заявленной претензии Малевичей проходили регулярно, впрочем, без всяких шансов для истцов, и поэтому президентский кабинет продолжал именоваться Чёрным квадратом…

      Джон-Абдулла вошёл в приёмную одновременно с боем настенного хронографа, высчитывающего время по огромному количеству параметров и оповестившего президента о наступлении одиннадцати часов до полудня земного, общеамериканского времени.

      Поздоровавшись с поспешившей к нему мужиковатого вида секретаршей (закон внутреннего протокола гласил, что женщины в президентском аппарате не должны отличаться привлекательной внешностью, – причина этой условности утратилась за давностью лет) и кивнув вытянувшимся по стойке «смирно» дежурным офицерам личной охраны, государственной безопасности, космической защиты и Министерства обороны, президент прошёл в свой кабинет, пока ещё освещённый матовым белым светом, имитирующим дневной свет.

      – Как там в приёмной, Сара? – обратился Джон-Абдулла к ступающей буквально по пятам секретарше. –