Селена, которую мама привела в секту. Селена А. Уиттман

так же.

      Я скорчила гримасу, и Линда присела рассмотреть мои зубы.

      – Хорошо. Повернись.

      Я подчинилась.

      – Хорошо.

      Она посмотрела на мою кровать.

      – Аккуратно. Хорошая работа, Софи. Ты хорошо помогаешь своей подружке.

      Софи расцвела улыбкой.

      – Вы справились. Можете идти завтракать, – сказала Линда.

      – Пошли. – Софи потянула меня за руку.

      Я выдернула руку, но последовала за ней на улицу. Зимнее утро выдалось холодным. Из соседних домов выходили другие дети. Все были одеты в мешковатые брюки, белые футболки и куртки. Поскольку одежда у всех лысых детей была одинаковой, я не понимала, где девочки, а где мальчики. Мы с Софи присоединились к какой-то группе и зашагали в направлении общины, где нас кормили. Нужно было пройти четверть мили. В общине ели только дети под наблюдением демонстраторов. Длинные столы стояли буквой «П». Вдоль них выстроились пластиковые стулья. Нам позволяли садиться где захотим.

      По комнате расхаживала женщина. Она раздавала детям яркие пластиковые стаканы с молоком.

      – Нет, спасибо, – отказалась я.

      – Пока не выпьешь молоко, завтрака не получишь, – сказала женщина.

      Я сглотнула и взяла стакан. Молоко я ненавидела. Некоторые дети быстро выпили молоко и получили тарелки с омлетом и тосты. Я сделала глоток. Молоко было сладким и водянистым – еще хуже, чем прежде. Я отставила стакан, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

      – Зажми нос, – посоветовал кто-то.

      Я оглянулась. Это была девочка из туалета.

      – Если зажать нос и выпить, вкуса не почувствуешь, – сказала она.

      Она зажала ноздри и залпом выпила молоко. Над верхней губой образовались белые разводы.

      Я последовала ее примеру. Несколько глотков. Холодная липкая сладость казалась мерзкой слизью. Я не хотела глотать – мне казалось, что молоко прилипнет к горлу.

      – Давай я выпью, – предложила Софи.

      Круглыми глазами она пристально следила за залом. Когда демонстратор отвернулась, она быстро допила мое молоко и сунула пустой стакан мне в руку.

      Через минуту нам вручили тарелки с жидким омлетом и один тост, поделенный пополам. Яйца с молоком были еще хуже, чем само молоко. Я отодвинула тарелку и откусила хлеба, пытаясь не подавиться.

      Казалось, завтрак будет длиться вечно.

      После завтрака нас снова куда-то повели. Мы долго поднимались на холм в классные комнаты. В моем классе стояли деревянные столы и стулья – и даже пол был деревянным. За широкими окнами, на которых не было занавесок, я видела серое утреннее небо.

      На уроке математики мы считали маленькие деревянные кубики, раскладывая их по десять штук. Затем был урок физического развития – мы поднимались и спускались с небольшой платформы. К концу занятия ноги у меня онемели и страшно болели. Потом нас снова отправили в душ. А потом мы играли в игру – орали друг на друга до ужина. В восемь вечера нас отправили спать.

      Прошло несколько дней, а мама так и не вернулась. Демонстраторы постоянно напоминали, чтобы я не называла ее мамой.

      – Ее