Кваздапил. История одной любви. Окончание. Петр Ингвин

сержант, простите Саню, он больше не будет!

      – Не будет? – Сержант вздохнул. – Будет, уважаемая Мария Егоровна, поскольку без повода вы его не оставите. Зная вас и зная его…

      Маша упала перед ним на колени, руки попытались схватить и обнять ноги в форменных штанах, которые едва увернулись:

      – Простите его, что вам стоит? Пожалуйста! Никому же не будет лучше, если вы его заберете!

      Халатик на ней едва держался, вид сверху сержанту открывался замечательный.

      – Маша! – Я сурово сдвинул брови.

      Мне прилетел ответный взгляд, полный укоризны, затем сестренка поднялась и сильнее затянула поясок. Черт подери, она что же, специально это устроила?!

      Улыбка не сходила с лица сержанта, только из устало-добродушной она стала хитрой:

      – Вы сказали «больше не будет». То есть, признаете, что брат вас бил?

      – Не бил! И в городе вам только показалось! Да пусть бы он только попробовал ударить!

      – Если вы, Мария Егоровна, фактами докажете мне, что на вас нет следов побоев, мы извинимся и немедленно уйдем.

      Установилась тишина. Напарник смотрел на сержанта как на бога. Машка застыла в ступоре.

      – Товарищ сержант, вы много на себя берете. – Я понял, что терять нечего. – Ваше требование можно понять, как приказ несовершеннолетней раздеться.

      – Не согласен, о подобном речи не идет. – Улыбка Старомоева переросла в торжествующую усмешку. – Я прошу предоставить доказательства, а если их нет, то проследовать с нами. Ничего более.

      На заднем плане тихо сходила с ума Хадя. Машка бурлила, но без толку – все, что ни придумывалось, было не в нашу пользу. Вдруг ее лицо просветлело.

      – А если мне нравится, когда меня бьют? – выпалила она. – Если я мазохистка, и сама прошу, чтоб меня били?

      Хадя охнула, у новичка-полицейского заблестели глаза, сержант потер руки.

      – Это меняет дело, – сообщил он. – Предлагаю провести следственный эксперимент. Если потерпевшая докажет, что действия, аналогичные тем, которые совершил ее брат, являются для нее приятными и желанными, обвинениям не останется места. Кто бы устоял перед соблазном и смог отказать такой красавице, если она попросит, правда же? Вы готовы доказать свои слова, Мария Егоровна? – Сержант потянулся за лежавшим на полу ремнем.

      Ну и пройдоха. Будь я адвокатом, он бы у меня на годы загремел лес валить. Сержант видел нашу неподкованность в юридических вопросах, и его игра велась в одни ворота. По горло сытый угрозами от людей намного серьезнее нас, он ничего не боялся и, по-моему, искренне развлекался.

      Ситуация патовая. Допустить такое с сестрой нельзя, но она сама себе хозяйка, и если решила отстаивать меня до последнего, остановит ее лишь конец света. И то ненадолго.

      Если после всего, что с Машкой сотворил я, ее коснется хоть один удар, она заорет на весь город. Ей не сохранить улыбки, не построить на лице спокойствия или яростного блаженства, в общем, не сыграть роль, за которую берется. Для этого нужно много больше, чем просто желание. И главное: