Незаданные вопросы. Мария Метлицкая

– Ольга с мамой заплывали далеко, почти до буйков. Плавали обе отлично.

      От ранних купаний Муся сразу отказалась: «В такую рань? Не-ет, ни за что! Я что тут, в тюрьме? Завтрак по расписанию, обед по расписанию. Подъем и отбой – тоже! Нет уж, увольте!» Мама согласилась: «Как хочешь, Муся! Дело твое».

      Скоро Муся и завтраки стала игнорировать. Спала до одиннадцати и просила сестру принести ей из столовой «чего-нибудь».

      Ольга украдкой от мамы засовывала в карманы куски хлеба с сыром и вареные яйца.

      После завтрака мама шла на море, а Ольга – будить Мусю. Сонная Муся, сладко потягиваясь, прямо в постели ела принесенное Ольгой, стряхивая крошки тонкими пальцами на пол, и хвалила сестру:

      – А ты молодец! С тобой можно в разведку! – И громко, заливисто смеялась.

      На пляж она шла, когда ей заблагорассудится – днем, в самое пекло, или поздно вечером, когда темнело.

      И никакие мамины и Ольгины уговоры и просьбы, никакие требования и взывания к совести на нее не действовали: «Вы меня взяли? А я вас просила?» Все, точка. И растерянная, расстроенная мама замолкала.

      А однажды Муся исчезла.

      Не было ее почти сутки. Потом мама говорила, что эти сутки были самыми страшными в ее жизни. Муся исчезла утром, пока Ольга с мамой ходили на рынок, чтобы купить свежего творога девочкам на завтрак. Впрочем, Муся творог не ела – предпочитала бутерброды с колбасой. Вернувшись с базара, обнаружили, что Муси нет дома. «В такую рань? – удивились обе. – Такого еще не бывало. А может, Муся отправилась на пляж? Захотела наконец искупаться в утреннем море?»

      Ольга побежала на пляж – Муси там не было. К вечеру мама пошла в милицию, наказав дочери караулить беглянку дома. Ночь была страшной – мама кругами ходила по комнате, застывала, замирала у окна. Ольга, изо всех сил борясь с тревожным сном, пыталась ее подбодрить.

      Утром обессилевшая мама решила звонить в Москву. Но на почте случилась какая-то поломка на линии, и Москву не давали часа два или больше.

      В два часа дня появилась Муся – бледная, усталая и очень сонная.

      – Где ты была? – закричала измученная тетка, Ольгина мать.

      Муся, широко и сладко зевнув, спокойно и равнодушно посмотрела на тетку и сестру и, словно раздумывая, а стоят ли они вообще ее внимания, – лениво ответила:

      – Где была, там меня нет!

      Возмущенная Ольга громко, криком выговаривала бессовестной и наглой Мусе:

      – Мы не спали, сходили с ума. Заявили в милицию. Мама побежала звонить нашим, в Москву, сказать, что ты пропала! А может, тебя убили? Изнасиловали? Увезли бог знает куда? Ты могла бы хотя бы оставить записку?

      Муся, продолжая позевывать, отмахнулась от Ольги, как от назойливой мухи.

      – Да заткнись ты! Достала! Все со мной нормально, поняла? И нечего было кипеш поднимать! «Убили, изнасиловали!» – смешно! Я сама… кого хочешь! – И она хрипло рассмеялась. – И вообще я хочу спать, поняла?

      Скинув с себя сарафан, голая Муся нырнула в постель, повернулась на бок и тут же уснула.

      Мама