Остров Немого. Гвидо Згардоли

часы на цепочке.

      – Время закрываться, – сказал он. – Берите бритву и пойдем! Сегодня я вас угощаю!

      Они искали Немого у мадам Столтенберг и в портовой таверне, в «Хромой гусыне» и у старика Хетиля Хансена, который никогда никого не прогонял – даже тех, у кого не было ни копейки; они побывали в игорном доме Мёркемуга и в темных переулках с дурной славой, где собирался лихой народец, чтобы подраться, покурить, посплетничать и смерить друг друга злым мрачным взглядом. Они заглянули даже в припортовые бордели: все знают о них, но никто никогда не признается, что бывал там. Однако Немого так нигде и не встретили. Между тем вечер закончился, а ночь еще не наступила.

      – Поищите его в Гамлегате, – посоветовал им рыбак, который знал Немого. – Там его местечко, у канатного цеха.

      – А вы, кажется, собирались меня угостить сегодня? – напомнил Сандемос своему спутнику, едва поспевая за ним. – Я уже заинтригован вашей настойчивостью в поиске. Что вам нужно от этого парня?

      Пелле Йолсен вновь вспомнил об утреннем эпизоде. Он представил себе всё так ясно и четко, словно это произошло несколько секунд назад.

      – У того, кто не задумываясь бросается на дорогу перед рванувшими лошадьми, чтобы спасти ребенка… у того, кто не ждет за это благодарности… у такого человека здоровое сердце, – произнес Пелле. – Сердце, не утонувшее в алкоголе.

      – Ну… если вы так считаете… Но от всех этих поисков мне и правда уже захотелось пропустить по стаканчику.

      Немой обитал в грязной каморке на южном склоне Арендала, в плохо освещенной местности. Сюда можно было добраться только узкими тропинками, которые при первом же ливне превращались в потоки грязи. В комнате с низким потолком воняло клопами. Когда Немой выходил на улицу, огромные крысы устраивали в его жилище бой за пропитание. Старый канатчик, владелец этой каморки и соседнего канатного цеха, позволил Немому жить здесь в обмен на помощь в скручивании канатов. Он никогда не задавал своему жильцу вопросов и был уверен, что тот скоро или умрет, или просто сбежит. Старик не стремился завалить Немого непосильной работой – понимал, что не так-то просто найти такую же – дешевую – рабочую силу.

      Пелле Йолсен и Сандемос встали перед открытой дверью.

      – Можно? – спросил инспектор, заглядывая внутрь.

      Прогорклое зловоние ударило ему в нос, и он попятился наружу, проклиная это место.

      – Отойдите-ка, – сказал Йолсен, заходя в комнату. – Есть здесь кто-нибудь?

      Внутри жилища было темно, холодно и пыльно – от пакли.

      В ответ они услышали нечто похожее скорее на звериный рык, чем на человеческую речь. Инспектор колебался на пороге:

      – Может, нам лучше…

      – Погодите!

      Рычание повторялось с равными паузами. Кто-то в этой холодной темноте храпел!

      – Зажгите спичку! Скорее! – приказал Йолсен.

      Сандемос повиновался, и слабый дрожащий огонь осветил маленькую комнату с облупленными, покрытыми плесенью стенами. Из мебели здесь стоял наспех сколоченный стол и старый буфет без дверцы. В углу, на соломенном тюфяке, кишащем клопами и вшами, лежал, свернувшись калачиком