Ложа чернокнижников. Роберт Ирвин

в Кембридже не стоит и вспоминать, как и о том проклятом дне, когда мистер Козмик завалился ко мне с бутылкой виски и ручной дрелью. Я не люблю виски, но мистер Козмик заставил меня выпить больше половины бутылки и только потом объяснил, что у него на уме. Он только что встретил в Гондолфз-гарден буддийского монаха из Тибета, и этот монах ему сказал, что человек может пребывать в состоянии постоянного мистического кайфа, если только решится на трепанацию черепа. Мистер Козмик хотел, чтобы я просверлил у него в голове дырку. Если все окажется так же чудесно, как обещал монах, то мистер Козмик просверлит дырку и мне. Он забрал у меня стакан с виски и вложил в руки дрель. В нее было вставлено кольцевое сверло с острым центром, которое я должен был без колебаний вогнать мистеру Козмику в череп. Центральный клин будет надежно держать дрель в кости, пока я не выпилю у него в черепе аккуратное маленькое отверстие. Высверленную кость мне предстояло вынуть перочинным ножом. Тогда поток кислорода ворвется в черепную коробку мистера Козмика и он получит доступ к вечному блаженству. Отлично. Я налил себе еще виски, пока мистер Козмик устраивался на полу. Я предложил пропылесосить комнату, чтобы она хоть немного приблизилась к стандарту операционной, но мистеру Козмику не терпелось оказаться на седьмом небе. Я попытался воткнуть клин. Первый раз я сделал это недостаточно сильно. Поэтому пришлось повторить, и на этот раз он немного вошел, и я стал крутить ручку. Кровь хлестнула фонтаном, мистер Козмик застонал, а потом я потерял сознание – и нашу акцию пришлось отменить. Так что и писать особенно не о чем.

      Записав все это, я отложил ручку, закрыл глаза и стал считать от тысячи в обратном порядке, чтобы меня не подстерегли еще какие-нибудь отвратительные воспоминания.

      Хватит всяких неприятных отступлений. Я постарался отделаться от родителей как можно скорее под предлогом, что мне нужно поискать кое-какие учебники по социологии. Отправился в город. Я как раз собирался войти в книжный магазин и только тут обратил внимание, что за мелодия крутится у меня в голове. Это была песня «Strange Brew» группы «Крим», и там поется: «Странный напиток страшнее всех пыток». Я потряс головой, чтобы отогнать эту зловещую музыку. На обратном пути домой мне надо было купить продукты по списку, и, расплачиваясь за них, я заметил, что эта песня снова со мной, как старый приятель, идущий за мной по пятам. Как мне представляется, обрывки этих беззвучных мелодий и текстов населяют эфир, как ларвы из мира мертвых. Они хотят что-то сказать, но они не совсем здесь и не вполне уверены, что же они хотят сказать.

      Днем папа пошел на футбол. Раньше он никогда не проявлял к спорту особого интереса. Должно быть, отчаяние гнало его из дома. Я остался один с мамой. Она явно хотела возобновить свои расспросы о моей неподобающей жизни в Лондоне. Но этот убийственный допрос был прерван телефонным звонком.

      Итак, Салли и я снова вместе! Она звонила, чтобы помириться. Телефон стоял в гостиной, где сидела мама, и поэтому нежные