Леопард. Ю Несбё

лава была уже возле стен их домов. Они бросались в машины, но из-за жары покрышки начинали лопаться. А потом загорался бензин, они выбегали из машин, как живые факелы. Ты помнишь, как меня зовут?

      – Послушай, Элиас…

      – Я же говорил, что ты запомнишь.

      – Мне надо поспать. Мне завтра в школу.

      – Я сам как извержение, Стине. Я – холодная лава. Я не тороплюсь, но меня не остановить. И я приду туда, где ты.

      Она пыталась вспомнить, говорила ли ему, как ее зовут. И случайно взглянула на окно. Оно было открыто. На улице шумел ветер, ровно и успокаивающе.

      Голос в трубке был тихим, он почти шептал:

      – Я увидел собаку, которая пыталась убежать, но запуталась в колючей проволоке. Прямо на пути лавы. Но тут поток лавы повернул налево, казалось, он ее обогнет. Словно бы милосердный Бог сжалился над псом. Но лава прошла прямо по нему. Половина пса просто испарилась. Прежде чем загорелась другая половина. И тоже превратилась в пепел. Все становится пеплом.

      – Фу, я кладу трубку.

      – Взгляни на улицу. Видишь, я уже у стены твоего дома.

      – Прекрати!

      – Да ладно, я просто пошутил. – Он громко и заливисто засмеялся ей в ухо.

      Стине стало не по себе. Он, наверное, пьян. Или псих. Или и то и другое.

      – Спокойной ночи, Стине. Скоро увидимся.

      Связь прервалась. Стине уставилась на телефон. Потом вырубила его совсем и бросила в изножье кровати. И выругалась, потому что поняла. Поняла, что сегодня ночью ей уже не заснуть.

      Глава 17

      Волокна

      Было 6.58. Харри Холе, Кайя Сульнес и Бьёрн Холм шли по «Кишке» – подземному переходу длиной четыреста метров, соединяющему здание Управления полиции и окружную тюрьму Осло. Иногда переход использовали для того, чтобы доставлять заключенных на допрос в Управление полиции, иногда для тренировок по бегу в зимнее время, а в старые недобрые времена – для сугубо неофициального избиения особо строптивых заключенных.

      С потолка капала вода, капли падали на бетонный пол с чмокающим звуком, похожим на поцелуи, эхом отдававшимся в темном, плохо освещенном коридоре.

      – Это здесь, – сказал Харри, когда они дошли до конца коридора.

      – ЗДЕСЬ? – переспросил Бьёрн Холм.

      Им пришлось наклонить головы, чтобы пройти под лестницами, ведущими в камеры. Харри повернул ключ в замке и открыл железную дверь. В нос ему ударил горячий, влажный и затхлый запах.

      Он нажал на выключатель. Квадратная бетонная комната с серо-синим линолеумом на полу и голыми стенами осветилась синим, холодным светом люминесцентных ламп.

      В помещении не было окон, не было обогревателя, ничего из того, что ожидаешь увидеть в помещении, которое должно функционировать как рабочий кабинет для трех человек.

      Кроме столов с креслами и компьютером для каждого из них. На столе стояла бурая от старости кофеварка и канистра с водой.

      – Тут за стенкой бойлерная, обогревающая всю тюрьму, – сказал Харри. – Поэтому так тепло.

      – На самом