Леопард. Ю Несбё

Очень хорошо, правда. Думаю, что мне самое время отсюда выбираться.

      Он улыбнулся, и Харри улыбнулся ему в ответ.

      – А что говорят врачи?

      Улав Холе по-прежнему улыбался:

      – Чересчур много они говорят. Давай лучше о чем-нибудь другом.

      – Ладно. О чем ты хочешь поговорить?

      Улав Холе подумал.

      – Я хочу поговорить о ней.

      Харри кивнул. Он сидел молча и слушал, как встретились его отец и мать. Как они поженились. О том, как мать заболела, когда Харри был еще мальчишкой.

      – Ингрид мне всегда помогала. Всегда. Но я так редко бывал ей нужен. До тех пор, пока она не заболела. Иногда мне приходило в голову, что ее болезнь была на самом деле чуть ли не благом.

      Харри вздрогнул.

      – В смысле, возможностью хоть как-то, чем-то отплатить, понимаешь? И я старался. Я делал все, о чем она просила. – Улав Холе пристально уставился на сына. – Все, Харри. Почти.

      Харри кивнул.

      Отец продолжал говорить. О Сестрёныше и Харри, какой хорошей и милой была Сестрёныш. И какая у Харри была невероятная сила воли. Что он боялся темноты, но никому не хотел об этом говорить, и когда они с матерью иногда подходили к его двери, то слышали, как он то плачет, то ругает невидимых чудовищ. Но войти в комнату и успокоить, утешить его родители не могли. Иначе он пришел бы в ярость и стал кричать, чтобы они убирались.

      – Ты всегда считал, Харри, что сражаться с чудовищами надо только самому.

      Улав Холе вновь пересказал старую историю про то, что Харри не говорил ни слова, пока ему не исполнилось почти пять лет. Но когда в один прекрасный день он заговорил, то фразы словно сами полились из него. Длинные, серьезные, со взрослыми словами. Родители недоумевали: откуда он их знает?

      – Но Сестрёныш права, – улыбнулся отец. – Ты снова стал маленьким. И почти перестал говорить.

      – М-м-м… Ты хочешь, чтобы я говорил?

      Отец покачал головой:

      – Ты уж лучше слушай. Но на сегодня довольно. Приходи как-нибудь еще.

      Харри пожал левую руку отца своей правой и встал.

      – Ничего, если я поживу в Оппсале пару дней?

      – Спасибо, что сам предложил. Я не хотел тебя обременять, но ведь дому нужен присмотр.

      Харри решил не уточнять, что в его собственной квартире собираются отключить электричество.

      Отец позвонил, вошла молодая медсестра, обратилась к отцу по имени, невинно кокетничая с ним. А Харри отметил, что отец понизил голос, когда стал объяснять, что Харри нужно взять ключи от дома из чемодана, обратил внимание на то, как лежачий больной старик пытается распустить перед ней перья. И почему-то эти попытки не выглядели жалкими, казалось, так и должно быть.

      Вместо прощания отец повторил:

      – Все, о чем она меня просила. – И прошептал: – Кроме одного.

      Пока медсестра вела Харри к комнате, где хранились вещи пациентов, она сообщила, что с ним хочет поговорить врач. Харри нашел ключи в чемодане, а потом постучал в дверь, которую показала ему медсестра.

      Врач кивком указал ему