«Верный Вам Рамзай». Книга 1. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1933-1938 годы. Михаил Алексеев

почти полного отсутствия работы приводила очень часто к деморализации личного состава консульств, подсиживаниям, склоке, пьянству и разврату. Особенно характерными в этом отношении были два консульства – в Нагасаки и в Отару. В первом консул Асатуров передрался со своим секретарём Асковым. Ссора началась по какому-то пустяковому поводу, но очень быстро разрослась и начала принимать „политическую“ окраску, так как коллеги, ставшие врагами, засыпали меня доносами друг на друга, с обвинениями в государственной измене, шпионаже в пользу иностранных государств и т. д. В этих доносах и консул, и его секретарь, не стесняясь, рассказывали, каким образом добывали сведения друг о друге. Так, Асков, подозревавший Асатурова в чересчур подозрительной интимной близости с американским консулом в Нагасаки, подкупил одного из слуг консула, сообщавшего ему во всех подробностях о беседах двух консулов. Подробности эти были явно фантастические, так как слуга очень плохо понимал английский язык, и записи бесед консулов представляли часто совершенную бессмыслицу либо разговор полуидиотов. Однако Асков не постыдился на основании записей этих бесед обвинять Асатурова в государственной измене, в раскрытии государственных тайн и продаже секретных документов. Асатуров, в свою очередь, не оставался в долгу. Он знал о слабости Аскова к женскому полу и ухитрился достать откуда-то фотографии, изобличающие Аскова в посещении веселых кварталов. Асков не отрицал этого факта, но объяснял это необходимостью “знакомиться с бытом” (на эту необходимость, впрочем, ссылались остальные виновные в посещении веселых кварталов). Тогда Асатуров похитил письма к Аскову неизвестной женщины, пришедшие на адрес консульства. В этих письмах говорилось о необходимости достать для нее какие-то документы и обещалась, в случае удачи, “полная взаимность и любовь”. Стиль письма был такой глупый и обнаруживал такое явное незнакомство автора с техникой подобного рода предприятий, что у меня не было никаких сомнений в том, что эти письма писала жена Асатурова и отправляла их на адрес ничего не подозревавшего Аскова. …Уже впоследствии, впрочем, я имел случай видеть почерк жены Асатурова и, к большому своему удовлетворению, обнаружил, что я был прав в своих догадках: почерк совпадал с почерком “неизвестной”. Но это было уже после отъезда обоих, и Асатурова, и Аскова, отозванных в Москву, так как мне надоело читать их “донесения”; следовало бы, конечно, наказать Асатурова за такие проделки, но я подумал, что и консул, и секретарь друг друга стоили, и махнул рукой на всю эту историю. Впоследствии Асков вернулся в Японию в качестве Генерального консула в Кобе»[165].

      В октябре 1926 г. первым резидентом в Токио под официальным прикрытием секретаря военного атташе был назначен выпускник военно-автомобильной школы, «красный генштабист» Василий Васильевич Смагин[166].

      Во исполнение Постановления Политбюро от 28 мая 1927 г. «относительно полного перевода всей нашей зарубежной работы на нелегальные рельсы» была создана комиссия под председательством члена Оргбюро ЦК ВКП(б)

165

Там же. С. 218–219.

166

Смагин Василий Васильевич (1894–1938) – из рабочих. Русский. Военную службу начал в царской армии. Служил в Маньчжурии, начальник команды разведчиков. Окончил Военно-автомобильную школу (1915), 3-ю Петергофскую школу прапорщиков (1916), основной курс Военной академии РККА (1924) и Восточный факультет Военной академии им. М.В. Фрунзе (1926), оперативный факультет Военной академии им. М.В. Фрунзе (1932). Участник Гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке, комиссар Дальневосточной Красной армии (1918–1921). Обучение в Военной академии РККА совмещал с исполнением должности помощника начальника 4-го оперативного отдела (управления) Штаба РККА. В октябре 1926 – мае 1930 г. находился в распоряжении Разведупра Штаба РККА – IV управления Штаба РККА. Резидент под прикрытием должности секретаря, помощника военного атташе при полпредстве СССР в Токио. В мае 1930 – июле 1933 г. – начальник сектора, помощник, заместитель начальника 3-го отдела IV управления Штаба РККА. В июле 1933 – июне 1934 г. – начальник Отдела внешних сношений Штаба РККА. В июне 1934 – январе 1935 г. находился в распоряжении Управления по начсоставу РККА. Январь 1935 – декабрь 1937 г. – старший преподаватель кафедры общей тактики Военной академии им. М.В. Фрунзе. Арестован 16 декабря 1937 г. якобы за то, что «во время японской интервенции на ДВ находился в Хабаровске и тогда еще был привлечен к японскому шпионажу. В 1931 году Смагин, по прямому заданию японцев, составил дезинформационный доклад с явно ложной версией о двух типах японской дивизии и с явным преувеличением технического оснащения японской армии. Это было выгодно тогда японцам, так как в связи с начатой ими авантюрой в Китае японцы нуждались в преувеличении своей мощи в глазах европейских стран и СССР. Аналогичную дезинформационную работу Смагин проводил в докладах и справках, составленных для НКО и Генштаба РККА». Приговорен Военной коллегией Военного суда СССР 26 августа 1938 г. к высшей мере наказания по обвинению в участии в военно-фашистском заговоре. Расстрелян в тот же день. Реабилитирован 18 июля 1961 г.