Новый Рим и славяне. Византийские мотивы славянства и Руси. Дмитрий Абрамов

военное дело, право, географию, архитектуру и строительство, прекрасно писал и мог вести любую работу в канцелярии полководца по управлению войсками. Они познакомились на пиру. Хилвудию внушали уважение умное лицо Прокопия и его внимательные серые глаза. Высокий лоб, ранняя лысина, острый нос – всё выдавало в нём человека учёного и осведомленного. Прокопию, в свою очередь, понравился голубоглазый светловолосый варвар с русой бородой. Черты лица его и манеры говорили о природном благородстве и знатном происхождении.

      Закладка фундамента храма состоялась утром. Прокопий и Хилвудий стояли среди толпы придворных, и учёный муж долго рассказывал, как отрывался котлован, как предстоит выкладывать и отливать фундамент, возводить стены, как ведутся необходимые математические расчёты. Он указал стратигу на известных зодчих Анфимия, Тралла и Иссидора, приглашённых из Милета в столицу. Назвал приблизительную сумму стоимости грядущей постройки, вызвав этим немое удивление Хилвудия. Тем временем священники совершали молебен, обкуривая место постройки ладаном и окропляя вся и всех святой водой. Базилевс Юстиниан в роскошных одеждах, блистая золотыми украшениями с драгоценными камнями, был здесь же неподалёку и принимал поздравления. Хилвудий видел невозмутимое гордое лицо Юстиниана и вспоминал его в решающий день мятежа. Неподалеку была и базилиса со своей свитой, среди которой находилась его возлюбленная. При взгляде на неё стратиг, с трудом сдерживая рвущееся из груди и сердца чувство радости, пытаясь не улыбаться, а казаться серьёзным в глазах Прокопия. Делал вид, что слушает последнего предельно внимательно и вдумчиво. Он видел, что она тоже улыбалась одними уголками губ и не подавала вида. Чувствуя это, Хилвудий ощущал, будто у него за спиной вырастают и распрямляются крылья, и ему казалось, что ещё немного – и он взлетит над толпой. Но церемония и обряд подошли к концу. Феодора увела свою свиту во дворец. Юстиниан ещё некоторое время побыл на закладке фундамента, интересуясь, как налажены работы. Но скоро он и его окружение собрались уходить, и Хилвудию стало тоскливо. Свет померк с уходом Касинии. Видя тоску и замешательство Хилвудия, хотя и не понимая, чем они вызваны, Прокопий предложил молодому стратигу сходить в бани и выпить хорошего вина. Хилвудий, подчиняясь какому-то внутреннему чувству и стремясь убить время, согласился.

      Они долго сидели в жарком помещении бань, овеваемые горячим паром. Потом мылись тёплой водой. Потом рабы-евнухи делали им массаж. Потом они пили белое, некрепкое, холодное, кисловатое вино, очень понравившееся после бани Хилвудию. Потом банщик предложил им привести рабынь для услады. Но Прокопий и Хилвудий отказались и просили ещё вина. Они сидели на скамье из серого мрамора, продолжали понемногу пить и пьянеть. Сходили и ещё немного погрелись паром. Между ними всё более завязывалась и разгоралась дружеская беседа. Прокопий был любознателен и стал выспрашивать Хилвудия о жизни и обычаях славян. Тот не без удовольствия рассказывал.

      – Как ты