Тайна древней рукописи. Эрика Орлофф

девушками. Я буквально чувствовала, как прощаюсь с последними остатками мозгов. А ведь мой средний балл в школе составлял что-то вроде 4,3. Это сразит дядю Гарри наповал. Я попыталась прийти в себя, но выходило с трудом.

      – Я спала прекрасно, спасибо. Не считая того, что встала в шесть утра вместо того, чтобы выспаться.

      – О, я сам вампир.

      – Да? – улыбнулась я. – И мне стоит тебя опасаться?

      – Нет, обещаю не кусать за шею и вообще держать себя в руках. Я по ночам бодрствую, а потом все утро отсыпаюсь. Хотя сегодняшняя ночь – исключение, палимпсест и все дела…

      – Ты, наверное, знаешь все о таких вещах?

      – Да, но увидеть такое – настоящая редкость. Ну вот, мы опять говорим о книгах. Тебе, наверное, скучно. Давай сменим тему. Ты живешь в Нью-Йорке или гостишь тут?

      – Я в гостях. Каждое лето приезжаю к дяде. А так живу с отцом в Бостоне. А ты?

      – Я здесь родился, непосредственно в этом доме. Моя мама решилась на эти странные домашние роды.

      – В самом деле? – Я приподняла бровь. Я была абсолютно уверена, что если когда-нибудь выйду замуж и у меня будет ребенок, то я воспользуюсь всеми услугами, какие врачи только смогут предложить.

      – Да. Я родился прямо в ванной на втором этаже. В этот момент рядом с моей мамой находились две поющие подруги, акушерка по имени Хэвенли и мой бедный отец, который просто хотел, чтобы я родился в обычной больнице. Так что да, свой первый вдох я сделал в этом доме. И прожил здесь всю свою жизнь, как и мой отец. Сейчас я учусь в Нью-Йоркском университете, работаю на отца. Он надеется, что я унаследую семейный бизнес.

      – Средневековых иллюминированных рукописей?

      – Что-то вроде. Торговлю манускриптами, первыми изданиями и редкими книгами.

      – На табличке значилось: «…и Сыновья». У тебя есть братья?

      Он покачал головой.

      – Мой отец и есть «и Сыновья». Они с братом унаследовали дело моего дедушки. Дядя умер десять лет назад, так что остался только мой отец. И я. «И сын». Но если честно, я хочу стать писателем. Создавать новые книги, а не собирать старые.

      – Но ты же работаешь его помощником.

      Он кивнул.

      – Пока да, но я еще не определился. Я люблю старые книги. Но не так, как он. У моего отца есть рукописи. А моя страсть – в этом, – сказал Август, скрестив руки на груди, и улыбнулся, глядя на сад. – Вот тут я пишу, – добавил он и указал на деревянный стол, на котором стоял макбук.

      – Здесь прекрасно. Ты сам ухаживаешь за садом? Сажаешь растения и придумываешь ландшафт?

      – Что-то вроде того. Моя бабушка занималась садом, но потом многие годы он был никому не нужен. Так что я всего лишь возвращаю его к жизни. Мне нравится работать на воздухе. Мой отец не покидает пределы дома, так что я устроил здесь что-то типа собственной комнаты отдыха. Прямо тут.

      Я подошла к вольеру. Оперения птиц были такими же пестрыми, как и оттенки роз.

      – Они великолепны. А что это за птицы?

      Казалось, птицы не поют, а тихо посмеиваются. Одна села на ветку рядом со мной. Ее перья были цвета изумруда, бирюзы и