Одиночество Лины. Расселл Дайер

себе представить, – сказал он, посмотрев на нее с беспокойством.

      – Я не то, чтобы планировала ребёнка, – сказала Лина, пытаясь сделать потерю не такой страшной.

      – И все-таки, как только процесс начался, даже если прошло только всего три месяца, ты не можешь не чувствовать потери, – сказал он добрым, утешающим тоном.

      Лина не могла ответить, а лишь печально кивнула.

      – Жаль, что я не мог приехать из Лондона, когда ты была в больнице. И эту дурацкую голосовую почту я проверил только вечером в понедельник. Тебя ведь тогда уже выписали?

      – Да, в понедельник утром я уже была дома. Но все нормально.

      – Нет, не нормально. Я пытался позвонить на домашний, но, наверно, ты отдыхала и не взяла трубку.

      – Да. Извините, что не ответила, – сказала она.

      Когда он звонил, номер не определился, и она не поняла, что это звонил он, и поэтому не взяла трубку.

      – Нет-нет. Не извиняйся. Это я должен извиняться, а не ты.

      Лина радостно улыбнулась.

      – А цветы пришли? Я отправил их в больницу, но поскольку тебя уже выписали, их должны были доставить тебе домой. Я указал твой домашний адрес как запасной.

      – Да, их доставили домой. И открытка очень красивая. Спасибо большое.

      На открытке он написал: «Мне ужасно жаль, что так произошло. Пожалуйста, береги себя и помни, что ты не одна».

      Она положила эту открытку в маленькую шкатулку, где хранились дорогие ее сердцу вещицы. Ложечка с Минни Маус может тоже быть там, в этой шкатулке, но не скоро. Пока она носила ее в сумочке.

      – Пожалуйста, – сказал он, коснувшись её плеча.

      – Ты уверена, что готова вернуться к работе?

      – Да. Я уже использовала свои дни на больничный, а дни из отпуска брать не хочу, – сказала она, улыбаясь.

      – Перестань. Мы не будем вредничать, если ты возьмёшь несколько дней на выздоровление, – сказал он строго.

      – Я думаю, мисс Гамильтон может не согласиться, – заметила на это Лина.

      – Да к черту ее и ее чертовы формальности, – сердито крикнул он.

      Лине нравилось, когда он вел себя так, защищая её.

      – Черт возьми, компания принадлежит мне, и главный тут я. Если я скажу, что тебе надо оплатить больничный и не сокращать отпуск, то так оно и будет.

      Он вскочил.

      – Я немедленно ей позвоню.

      – Нет, пожалуйста, не надо, – взмолилась Лина, протестуя. – Я правда хорошо себя чувствую и очень хочу вернуться к работе.

      Он поднял трубку и уже собирался набрать отдел кадров. Лина вскочила, чтобы остановить его, но резкая боль остановила её.

      – Ой! – сказала она, согнувшись, правой рукой держась за стол, а левую положив на низ живота.

      Она на минуту закрыла глаза. Стринджер положил телефон и подбежал к ней.

      – Лина! Что случилось?

      – Ничего, все хорошо, – сказала она. – Я просто слишком резко встала и живот схватило.

      – Господи, да тебе домой надо! – запротестовал он.

      – Нет-нет. Все хорошо. Мне просто нельзя резко вставать и резко садиться.

      Стринджер