Ближе. Брайан Уильямс

над нами все смеются!

      Из груди Второго Офицера вырвался слабый стон. Он ожесточенно потер короткую толстую шею, ссутулившись и подавшись вперед, но так и не произнес ни единого слова.

      Старуха заметила пятно на сорочке больной, оттолкнула сына в сторону и стала с остервенением тереть его платком, выкрикивая при этом:

      – На рынке говорят! Граничники уже интересуются! Нами! Все из-за того! Что ты сделал!

      Она швырнула мятый платок на стол, перевела дыхание и выпалила:

      – Это ты их на нас навел!!!

      В этот момент от дверей послышалось мяуканье.

      – Колли! – воскликнула Элиза.

      Кошка пришла посмотреть, почему хозяева так шумят. Она была из Охотников особо крупной породы, выведенной в Колонии, чтобы уничтожать крыс. Кошка спокойно посмотрела на троих людей своими большими медными глазами, громко чихнула в сторону миссис Берроуз, а затем непринужденно прыгнула прямо в камин и удобно устроилась среди еще теплых и даже местами тлеющих углей.

      Старая леди негодующе указала скрюченным пальцем на дверь:

      – Нет, Колли, нет! Нельзя! Пошла отсюда!

      – Оставь ее, ма! – мягко попросила Элиза. Старинные часы начали бить. Напряжение в комнате нарастало. – Если уж нас выжили в кухню из-за этой верхоземки, пусть хоть кошка порадуется теплу.

      Колли была чуть меньше размером, чем кот-Охотник, который сейчас путешествовал по центру Земли вместе с Уиллом и Эллиот, а кроме того, отличалась от него еще и цветом: ее лишенная шерсти кожа была угольно-черной.

      Удобно устроившись рядом с миссис Берроуз, Колли сладко зевнула и свернулась клубочком.

      – Колли! – снова попыталась прогнать ее старая женщина, но кошка даже ухом не повела.

      Часы продолжали хрипеть и бить, и Второй Офицер воспользовался вторжением кошки.

      – Ма, пусть она остается здесь. А мы, давайте-ка, пойдем и выпьем по чашке горячего чая. Ма, я сам заварю его для тебя. Тебе вредно так сильно волноваться.

      Говоря это, он приобнял мать за костлявые плечи и осторожно вывел ее из комнаты. Элиза задержалась в дверях и еще раз взглянула на неподвижную миссис Берроуз. Она не могла понять, что вселилось в ее рассудительного брата. Эти люди, верхоземцы, были врагами, особенно эта женщина. Говорят, она что-то скрывала или прятала от стигийцев, потому и была так жестко наказана ими. И правильно, и справедливо – за дело же!

      Элиза не была жестокой женщиной, однако сейчас она слишком разозлилась. Шагнув к кровати, она со всех сил залепила миссис Берроуз пощечину – на бледной щеке немедленно проступил красный отпечаток ее руки. Звук пощечины был таким громким, что Колли изумленно встрепенулась. Затем Элиза попыталась взять себя в руки и стремительно вышла из комнаты.

* * *

      В кухне приглушенно звучали возбужденные голоса. Старинные часы пробили последний, двенадцатый удар, и с этим ударом глаза миссис Берроуз открылись.

      – Дохлая утка еще жива! – прошептала она.

      Затем подвигала челюстью и потрогала щеку в месте удара.

      –