Пока смерть не разлучит нас. Марина Ефиминюк

не вспенилась от возмущения, что всякие женатые типы пытаются полоскать руки в венчальной чаше.

      – Что теперь, эсса Хилберт? – изогнул он бровь.

      Ты у меня спрашиваешь?! Светлые боги, каким образом получить развод от человека, который немножко холост? Если не знаете точного ответа, то посоветуйтесь с сослуживцами из демонического чертога. Может, у них найдутся какие-нибудь мыслишки на этот счет.

      В оцепенении я следила, как Доар вытащил руки из чаши и стряхнул ледяные капли. Он начал опускать рукава… а на наших глазах на правом предплечье медленно и неохотно начал проявляться брачный орнамент. Пять нераскрытых бутонов, опутанных тонкими лозами. Густую тишину, на некоторое время опустившуюся на молельный зал, можно было резать ножом и раскладывать по тарелкам.

      – Почему именно цветочки? – глядя на метку, сухо уточнил Доар.

      – Так ведь жена – эсхардская эсса. Цветы эсхардские, лоза риорская, – пожал плечами молельщик, не совсем понимавший сути претензии. Видимо, решил, что если бы проявились похоронные кресты – мол, я убил на эту женщину пять лет своей единственной жизни, – риат остался бы доволен.

      – Ясно. – Доар оделся, с подчеркнутой аккуратностью застегнул пуговицы и обратился ко мне: – Ты готова?

      – Готова! – решительно согласилась я. Разбираться, почему на пороге свободы от брачных клятв, высказанных по большой глупости, на душе вдруг стало до тошноты паршиво, времени не оставалось.

      – Тогда поехали.

      – Куда поехали? – с недоумением я оглянулась к служителю: – В Риоре особый храм, где возвращают брачные клятвы?

      – А вы хотите развестись?! – не сумел скрыть удивления тот.

      – Да! Нет! – в унисон ответили мы.

      – Ты в своем уме?! – удивительно, как у меня не пропал дар речи. Более того, говорить хотелось много, цветисто и не очень прилично.

      – Прошу прощения, риаты, но я что-то не очень понимаю, – с поразительным терпением вздохнул служитель: – Вы хотите вернуть брачные клятвы?

      – Не сегодня, – немедленно отказался Доар.

      – Чем тебя сегодня не устраивает? – прошипела я, прожигая муженька испепеляющим взглядом.

      – У меня через час важная встреча. Добрых дней, святой брат, – попрощался он и с непроницаемым видом направился к раскрытым дверям храма.

      Не веря собственным ушам, глазам и вообще всем чувствам, я следила за уходом Доара. Неожиданно он оглянулся и позвал:

      – Ты идешь или остаешься помолиться за счастливую семейную жизнь?

      – Замужней отсюда я не выйду! – рявкнула я, напрочь забыв о манерах.

      – Как хочешь. – Он растворился в дверном проеме.

      – Дорогая риата, позвольте напомнить, что устраивать сцены в храме большой грех, – вдруг высказался молельщик.

      – Большой грех нам с этим… мужчиной оставаться женатыми, – процедила я сквозь зубы и бросилась следом за сбежавшим от развода мужем.

      Перехватить Доара получилось на подходе к карете. Я вцепилась в его локоть.

      – Я