Семья Корлеоне. Марио Пьюзо

владения Корлеоне и зашибать миллионы.

      – Возможно, этим все и кончится, – сказал Лука, – поскольку теперь ты вынуждаешь меня пришить одного из ребят Вито.

      – А что насчет меня? – спросила Келли, и ее голос несколько смягчился, словно проникнутый страхом. – Меня ты тоже убьешь?

      – Не-ет, – сказал Лука. – Тебя я не убью. – Он начал спускаться вниз, медленно и грузно, словно увлекаемый весом собственного тела. – Но я устрою тебе такую взбучку, какую ты не забудешь до конца дней своих.

      – Давай, валяй! – выкрикнула ему в лицо Келли. – Какое мне до этого дело? Какое мне дело до чего бы то ни было?

      Вскинув подбородок, она поднялась еще на одну ступеньку и стала ждать Луку, глядя ему в глаза.

      Приподняв простыню, Эйлин заглянула под нее.

      – Господи, Сонни, – пробормотала она, – да на этой штуковине нужно возвести храм!

      Сонни поиграл с ее волосами, ниспадающими на обнаженные плечи. Ему нравилось ощущать пальцами их шелковистую нежность. В этот бурный осенний день они с Эйлин лежали в кровати. Лучи вечернего солнца проникали в щели решетчатых ставней окна, расположенного прямо над изголовьем, окрашивая спальню в алый цвет. Кейтлин была у бабушки, которая забирала ее по средам на весь день до самого ужина. Эйлин закрыла булочную на час раньше обычного.

      – В школе ребята называли меня «Жезлом».

      – Жезлом? Вот как?

      – Ага, – подтвердил Сонни. – Знаешь, в раздевалке после урока физкультуры мы…

      – Можешь не продолжать, я все поняла, – перебила его Эйлин. – Картина ясна.

      Обхватив за талию, Сонни привлек ее к себе. Уткнувшись носом в ее волосы, он поцеловал ее в макушку.

      Эйлин положила голову ему на грудь. Помолчав немного, она продолжила с того места, на котором остановилась.

      – Честное слово, Сонни, надо его сфотографировать. Когда я расскажу о нем своим подругам, они сочтут меня самой последней лгуньей во всем Нью-Йорке.

      – Прекрати, – остановил ее Сонни. – Мы оба прекрасно понимаем, что никому ты ничего не расскажешь.

      – Верно, – согласилась Эйлин. – Но мне бы очень хотелось, – мечтательно добавила она.

      Сонни смахнул волосы с ее лица, чтобы видеть ее глаза.

      – Неправда, – сказал он. – Ты обожаешь тайны.

      Задумавшись над его словами, Эйлин сказала:

      – Опять в самую точку. Пожалуй, я никому не признаюсь в том, что трахаюсь с лучшим другом своего младшего брата.

      – Тебя так волнует твоя репутация? – спросил Сонни.

      Устроившись поудобнее, Эйлин повернула голову так, чтобы щека прижалась к груди Сонни, а волна вьющихся волос рассыпалась от одной груди до другой крылом птицы. На туалетном столике лежала перевернутая лицом вниз фотография Джимми и Кейтлин. Эйлин всегда перевертывала ее, когда бывала с Сонни, – но это все равно не помогало. На обратной стороне черного картона было запечатлено мгновение, когда Джимми Гибсон подбросил свою дочь в воздух. Его руки вытянуты вверх, он поднял взгляд на радостное личико Кейтлин