На милость дня. Былинки. Александр Раков

мне доверили быть запевалой на пионерском сборе и я старательно выводил:

      Орленок, орленок, взлети выше солнца

      И степи с высот огляди!

      Навеки умолкли веселые хлопцы,

      В живых я остался один…

      Получалось здорово. Меня тогда даже одарили грамотой. Но скоро я подрос, что-то случилось с голосом, и мои сольные выступления подошли к концу.

      Но иногда и сейчас я пытаюсь выдавить из себя гармоничные звуки – под смех жены – до первого «петуха». В храме легче: подстраиваешься под народ и поешь вполголоса «Отче наш», и так красиво получается, когда твой несостоявшийся голосишко сливается с красивым хором. И то ладно.

      Но если в песне фальшивая нота, сорвавшись, безследно затухает в пространстве, то фальшь в писательстве не проходит даром, Не зря чистая нота высоко ценится народом и в человеке, и в книге, и в песне – даже если у тебя нет голоса. Это когда поет душа. Споемте, друзья?…

      Мне пенье не давалось с детских лет —

      не то чтоб наступил медведь на ухо,

      но так и не раскрылся мне секрет

      взаимосвязи голоса и слуха.

      Когда, весь класс разбив на голоса,

      учитель детским пеньем правил нежно

      и хор взлетал покорно и прилежно

      к плафонам, к аркам, к сводам, к парусам, —

      тогда, помедлив начинать урок,

      чтобы не портить стройного звучанья,

      меня, пока не прозвенит звонок,

      просил учитель сохранять молчанье.

      И, безсловесно стоя в стороне

      в пространстве гулком актового зала,

      я мучилась от чувства, что во мне

      прекрасная мелодия звучала.

      Но только лишь, смущение поборов,

      я эту песню подпускала к горлу,

      мелодия, как зов простого горна,

      унылым хрипом наполняла рот.

      С тех детских, тенью отлетевших дней

      в себе я ощущаю ту же муку:

      как музыка, сокрытая во мне,

      напрасно жаждет воплотиться звуком.

      Но только лишь осмелится рука

      начать пером движение привычно —

      и за пером ползущая строка

      звучит фальшиво и косноязычно.

Елена Матусовская † 1979

      Где мы, когда человек одинок?

      Милостыня… Легче всего одарить деньгами, особенно, если у тебя много. Труднее – отдать последнее, еще труднее, почти невозможно, отдать все.

      Ступенька: имея, давать милостыню без рассуждения – когда попросят.

      Ступенька: искать, кому бы помочь.

      Еще ступенька: безымянная милостыня.

      Выше: подарить ближнему свое время и труд; пригласить домой; посетить в больнице, помочь по хозяйству – однократно. Помолиться.

      Еще выше: послужить ближнему не раз или два, а на протяжении времени; ухаживать за лежачим, приносить продукты, посещать одиноких, приютить дома. Молиться непрестанно.

      Еще выше: постоянно помогать незнакомому православному человеку, молиться за него в храме.

      Еще ступенька: постоянная помощь иноверцу; домашняя за него молитва.

      Еще ступенька: одарить подарком недруга.

      Выше: молиться за своих врагов,

      Вершина: