Подумаешь, попал – 2. Валентин Георгиевич Вишняков

лейтенант не знал, что сказать.

      – И да, если по запросу придет ответ, что сержант Федорчук служит там-то и там-то, произвести проверку и, если это окажется не однофамилец, задержать. Подполковник Капралов, проконтролируйте! Помните, как агенты Абвера расправились с ранеными, чтобы по их документам произвести заброску своих диверсантов к нам в тыл?

      – Так точно, товарищ генерал-майор, – подтвердил Капралов.

      – Ну ладно, давай попробуем, чем кормят бригаду, и посмотрим на вашего механика-водителя.

      Передо мной стоял щупленький, невысокого роста паренек, под левым глазам красовался свежий синяк, видимо досталось хлопцу, после того, как танк опрокинул. Кто-то врезал от всей души. Но я ошибался.

      – Это, его повар приголубил, – сказал стоящий рядом Алексей.

      – Так, и как же это получилось, что твой танк с платформы свалился? – спросил я провинившегося горе-водителя.

      Солдатик какое-то время молчал, потом его, как прорвало:

      – А я ротного предупреждал, что не смогу танк с вагонной площадки на платформу выгнать. А он мне давай, тебе учиться надо! Так и заставил за рычаги сесть.

      Паренек понимал, что я его последняя инстанция и решил, в этот раз молчать не будет.

      – Понятно, – я повернулся к Капралову. – Дело о вредительстве прекратить, ефрейтора Писарева направить в ремонтную роту корпуса. Пускай там знаний набирается, а как подучится – может опять на танк вернем.

      – Слушаюсь, – сказал Капралов.

      Старший лейтенант хотел, что-то возразить, но Капралов утянул его в сторону. Я подошел к полевой кухне, на небольшом облучке которой, спиной к нам, стоял повар в помятом и чем-то заляпанном колпаке. Большим черпаком он помешивал готовящееся варево. Его запах что-то мне напоминал. А вот что?

      – Слушай, я что-то не слышу стук топора! А ну, быстро за работу, бездельник! А то опять без ужина оставлю! – сказал повар, не оборачиваясь к нам.

      Он, очевидно, решил, что это подошел Алексей. Тот в это время пробовал привести себя в порядок у ручья, протекавшего рядом.

      – Это ты мне? – спросил я, рассматривая рослого дядьку с грязно-серым колпаком на голове.

      – Тебе, тебе, оборванец! Ну, чего стоишь, живо за работу! – сказав это, повар наконец-то обернулся, и чуть не сверзился со своего пьедестала, увидев, с кем он разговаривает.

      – Так, что там на счет ужина? Дашь попробовать? – спросил я, принюхиваясь.

      – Сейчас, сейчас, – повар спрыгнул с облучка, – для офицеров товарищ генерал, отдельно готовится, он махнул на малый котел кухни.

      – Нет, ты мне дай, того, что для солдат, а для офицеров я и так у себя в штабе поем.

      Я уже вспомнил, что по запаху мне напоминало варево для солдат. Корм для свиней! Отчетливо пахло отрубями. Потом, после снятия пробы, полчаса отплевывался. Каша готовилась, из перепрелой крупы, никаким жиром, ни маслом там даже не пахло, не то, что тушенкой. После такой еды солдат не то, что воевать стоять не сможет, а будет лежать, маяться животом, или удобрять близлежащие кусты.

      Офицерам бригады опять достался