Повести и рассказы из духовного быта. Игнатий Потапенко

Обширный, довольно грязный и лишенный каких бы то ни было приспособлений «номер» остался все таким же, точно пятнадцать лет для него не проходили вовсе. Но Кириллу было не до воспоминаний. Войдя в комнату и швырнув кое-как чемодан, он зашагал из угла в угол, да так энергично, что дьякон предпочел удалиться к старому знакомому, содержателю постоялого двора, и тут же стал выкладывать ему все, что накипело у него на душе.

      – Знаете что, отец дьякон! – сказал содержатель постоялого двора, человек солидной комплекции и положительных правил. – Вы не обидьтесь, что я вам скажу: у вашего сына, должно быть, что-то в голове не в порядке. Поверьте, что так!

      Дьякон обиделся.

      – Ну уж извините. У моего сына такая голова, что дай Бог вашему сыну такую! – сказал он не без ядовитости.

      – Мой сын будет содержать постоялый двор, зачем ему такая голова? А ваш – переучился!.. Знаете, у него ум за разум зашел. Нет, вы не обижайтесь, отец дьякон, я по сочувствию говорю!

      Дьякон вышел от него совершенно расстроенный и, войдя в свой номер, спросил убитым голосом:

      – Завтра к преосвященному пойдешь, что ли?

      Кирилл сел на протертом стуле и посмотрел на отца простым, дружеским взглядом.

      – Присядьте, батюшка, потолкуем. Мы с вами еще толком и не побеседовали! – сказал он голосом, выражавшим спокойствие.

      Дьякон поспешно присел на кровати, которая начала жалобно пищать под ним.

      – Зачем мне теперь идти к преосвященному? – промолвил Кирилл. – Ведь чтобы сделаться священником, надобно жениться. А я других девушек не знаю, кроме Марьи Гавриловны. С нею я подружился и свыкся, и она со мной. Теперь мои мысли спутались.

      – Спутались, именно спутались!.. – как эхо, повторил дьякон.

      Кирилл улыбнулся.

      – Нет, не то, что вы думаете. Вы считаете меня помешанным, я знаю.

      – Даже и не думал… Бог с тобой! – поспешил опровергнуть дьякон. – Никогда я этого не думал!

      – А я хочу только, чтобы был какой-нибудь смысл в моей жизни, вот и все. Ведь вы, батюшка, у меня неглупый человек, только бедностью забитый. Пусть никто не понимает, а вы должны понять. С малолетства я жил в деревне; деревня наша, Устимьевка, бедная. И видел я мужика, как он во тьме кромешной живет и убивается. Темнота его от бедности, батюшка, а бедность от темноты. Так одна за другую и цепляется. За бедность полюбил я его тогда еще, в детстве, только любовь эта глохла во мне, спала, потому что жил я бессознательно, шел по ветру и ничего у меня своего не было. Ну, учился я много и прилежно, с книжной премудростью познакомился, с людьми умными разговаривал, и ум мой развился. И понял я, что жить зря недостойно ума человеческого. Такое я себе правило усвоил: коли ты умом просветился, то и другого просвети, ближнего. И тогда жизнь твоя оставит след. А кого просвещать, как не темного деревенского человека? Светить надобно там, где темно, батюшка. А уж как темно там, сами знаете. И для этого самого, дорогой мой отец, я презрел карьеру и решился