Путь в Эльдорис. Екатерина Елизарова

понимала – все это правда. Вот так просто, безо всяких логических обоснований я вновь приняла на веру то, что мне сказали.

      Ну и пусть. Мне все равно. Пусть я схожу с ума, теряю рассудок и забрасываю собственную жизнь – мне все равно. Я хочу сейчас быть именно здесь. С ним. Я взяла Эда за теплую ладошку и сказала:

      – Пойдем, принц, думаю ты проголодался так же сильно, как и я.

      На мгновение мне показалось – серые глаза взглянули на меня серьезно и совсем не по-детски, но они тут же залучились прежним мальчишеским предвкушением. Захотелось потрепать Эда по волосам, но я сдержалась, мало ли такое фамильярное обращение с принцами карается у них как-нибудь особенно жутко.

      Улыбнулась собственным мыслям и подумала, что жизнь на самом деле хорошая и крайне интересная штука.

      – Почему ты не ешь мясо? – неожиданно спросил Эд, когда наш обед начал подходить к концу. Я уже стала привыкать к этим его перепадам от поведения трехлетнего ребенка к совершенно нормальному, как сейчас.

      – А мне и так хорошо, – сказала я, как всегда не зная, как грамотно отвечать на подобные вопросы. – Не хочу способствовать убийству животных, когда я и без этого прекрасно обхожусь.

      – Как эвины, – выдал Эд непонятное и тут же пояснил: – Они живут небольшими общинами или по одиночке в лесах и уважают жизнь во всех ее проявлениях, стараясь не причинять вреда ни единому живому существу.

      «Ух ты! Похоже, мы наконец-то перестаем играть в молчанку!»

      – Ты считаешь это глупым?

      – Нет, что ты. Напротив, эвины весьма уважаемы. Просто большинству людей пока трудно постоянно думать совсем уж обо всех, и зачастую они предпочитают уважать их издалека. – Принц слегка улыбнулся. – Я, видимо, тоже из числа таких. Хотя, надо признать, мне еще не приходилось об этом задумываться.

      – Хм. У нас тоже любят хвалить издалека, не утруждая себя попытками применить что-либо из уважаемого в других на практике своей жизни. Но еще больше людей в таких случаях предпочитают крутить пальцем у виска или доказывать собственную правоту.

      – Значит, ты не такая как все? – вдруг спросил он и пристально посмотрел на меня. А я задумалась.

      Возможно, когда-то я и чувствовала нечто подобное. Когда впервые пошла волонтером сначала в одну, а потом в еще несколько общественных организаций и проводила все свободное время за уборками мусора, посадками леса, участием в митингах или организацией благотворительных вечеров и сборов помощи нуждающимся. Тогда, бывало, я чувствовала себя кем-то вроде изгоя и уж точно непонятой, не понимая в ответ тех, кто недоуменно спрашивал, как я могу работать, не получая денег, и зачем вообще я это делаю. А потом круг моих знакомых настолько изменился, что среди них просто не осталось тех, кому подобное могло показаться странным. Из прежних друзей остались только те немногие, кто и раньше если и не разделял моей увлеченности, то во всяком случае относился с уважением и не считал меня ненормальной.

      – Не знаю, Эд. Все люди разные.