Кровавое сияние небес. Маргарита Малинина

ситуацией в жизни ночной. И если я еще могла не верить в красные огни, просто потому что ни разу их пока не видела, то я никак не могла отрицать тот ужас, который пережила сегодня ночью в номере гостиницы. Приходилось признавать: Гогольск – двуликий Янус. И с ним надо быть настороже.

      Наверно, так же, как и с его обитателями.

      – Они оба были моими товарищами, – после моего напоминания начал рассказ Семашко. – Это случилось полгода назад, мы вместе… ну-у… отмечали у Васьки дома.

      – Что? День рождения? – бесхитростно спросила я.

      Наивная…

      – Не то что… – Парень облизнул обветренные губы и отвел взгляд. – Просто был повод… Ладно, что я вру? Не было повода, мы просто пили. И делали так каждый день. Но, Юль… Я хочу, чтобы ты понимала, я совсем другой человек сейчас. Эта история меня многому научила.

      – Я же не сказала, что осуждаю тебя! – кинулась я успокаивать человека, до того он разволновался.

      – Правда? Спасибо.

      «За что спасибо? – подумала я. – Да, я не сказала, но ведь осуждаю!»

      – Ой.

      – Чего?

      – Я ничего сейчас вслух не сказала?

      – Ты сказала «ой».

      – Тогда нормально. Продолжай.

      – Вот, потом мы вышли на улицу. Был декабрь, и Васька, как самый трезвый из троицы, пошел нас с Кабаном провожать.

      – С кем?

      – Кабанов. Это фамилия того, которого посадили. Вот, путь лежал через стройку. Ну то есть мы решили сократить. Я по дороге посетовал, что меня выселили за просто так, потому что строить как раз прекратили к тому времени. Тогда Кабан предложил выпить прямо там, на месте, типа за упокой моего дома. Ну который снесли.

      – Я поняла.

      – Вот. Давай сюда свернем и выйдем к церкви. Очень она у нас красивая. Правда, на реставрации.

      – Обожаю церкви! – обрадовалась я и полезла в сумочку проверять наличие фотоаппарата: делать снимки я тоже обожаю. Фотоаппарата, правда, не обнаружилось, но зато был телефон.

      – Замечательно. Я в прошлые выходные на службу ходил. То есть в другую церковь, которая работает. Меня терзает ощущение, что я до конца так и не очистился. Знаешь, я такую жизнь вел…

      – Давай ты про ту историю до конца расскажешь, – против обыкновения, перебила я собеседника. Просто это было важно для расследования, а пустыми разговорами можно развлекаться и потом. Первым делом самолеты, как говорится. – А после вернемся к твоему образу жизни.

      – Да, извини. Тебе же надо материал делать. А ты давно в журналистике?

      – Прохор, – растягивая первую гласную, выразила я недовольство. И дело даже не в том, что он вновь пытался отойти от «самолета», а в том, что отвечать мне было положительно нечего.

      – Фу, прости, мне просто интересно все про тебя знать, и… Ладно, потом расскажешь. То есть если захочешь…

      – Кабан предложил выпить…

      – Ах, да! Спиртное уже не продавали, была ночь, но у Кабана всегда с собой бутылка. Стаканов не было, пили из горла… Прости за такую неприглядную